Ричард опустил ее на диван в гостиной, и она обессиленно упала на подушки. Подоспели слуги, и он отдал им какие-то приказания на арабском.
- Где вы были? – наконец едва слышно произнесла Лиззи.
- Заплыл за мыс, - ответил он, сжимая ее руку, - простите меня, я и не думал…
Прибежала служанка со стаканом воды (видимо, Ричард попросил ее об этом). Он подал стакан Лиззи, но ее руки тряслись, и она только расплескала воду на себя. Тогда он приподнял ее голову левой рукой и аккуратно поднес стакан к ее губам. Она сделала несколько жадных глотков.
Взгляды, которыми эти двое смотрели друг на друга, ни с чем нельзя было спутать. В этот момент я поняла, что все намного серьезнее, чем кто-либо из них может представить. Думаю, они забыли о нашем с Тони присутствии задолго до того, как я толкнула его в бок и сказала, что мы будем наверху.
Глава 23. Рик
Она чуть не умерла.
Эта мысль наконец достигла моего сознания, и холодная рука ужаса стальной хваткой сжала мое горло. В моем мозгу снова и снова проносились эти четыре слова, разрывая мой мир.
Она чуть не умерла.
Вместе с тем я никак не мог выбросить из головы слова, которые я сказал ей в порыве гнева.
«- Ты права, черт возьми. Да, ты даже не представляешь, насколько ты права. Между нами ничего не может быть. Несмотря на то, что нас обоих отчаянно тянет друг к другу. Несмотря на то, как сильно тебе хочется, чтобы я убедил тебя в обратном, и на то, что одна мысль о тебе лишает меня разума и воли. И знаешь почему? Да потому что ты – трусиха. Любовь – это риск, Элиза. Никто в мире не сможет защитить тебя от этого риска, и ты не можешь с этим смириться. Оставайся и дальше закованной в холодную броню из своей гордыни, упиваясь собственными страхами».
Я вспомнил тот полный боли взгляд, которым она ответила на мои жестокие слова. Я думал о том, что сказала ее подруга.
Она решила, что я тону.
Она плохо плавает и все же…
Она бросилась в воду.
Она…вовсе не была трусихой.
На ее локте начал проявляться фиолетовый синяк – должно быть, она ударилась о камни. Она обессиленно уронила голову на диванную подушку, остановив неподвижный взгляд на чем-то за пределами этой комнаты. А может, и этого мира. Ее дыхание становилось все более ровным и гладким, восстанавливая здоровый ритм. Наконец ослабевшие руки перестали дрожать, и она обернулась ко мне.
Медленно и осторожно я дотронулся кончиками пальцев до ее щеки, губ, шеи. Она не оттолкнула меня, не отвела взгляда. Ее кожа была влажной и холодной, на кончиках пушистых ресниц повисли блестящие голубые бусинки. Нас окружала неестественная тишина – впрочем, меня просто не волновали никакие звуки, лишь шелест ее дыхания.
- Из вас никудышная спасительница, моя радость. Ради вашей безопасности, в следующий раз прошу – оставьте меня умирать.
Ее губы тронула слабая улыбка.
- Это вышло случайно, - проговорила она. Я с облегчением отметил, что ее голос успел немного окрепнуть.
- Конечно, - кивнул я.
Я поднял ее руку, такую маленькую и холодную, приложил к губам, а затем прижал к щеке, чтобы согреть. Неужели она не понимает, что я не могу отпустить ее?
- Поцелуйте меня, - произнесла она. Я было решил, что мне показалось, но она повторила свою просьбу. Я наклонил голову и дотронулся до ее губ в нежном, невесомом поцелуе. Она слегка вздрогнула, и ее губы приоткрылись. Тогда я позволил себе сделать поцелуй более глубоким, более чувственным.
- Произнеси мое имя, - прошептал я.
- Ричард, - выдохнула она, сглотнув.
- Нет, - я покачал головой.
- Рик.
По моим венам запульсировало что-то горячее, жгучее. Я сжал ее плечи, прижимая хрупкое тело к своей груди. С ее губ сорвался чуть слышный стон, когда я одним поцелуем смел все границы между нами.
Надеюсь, она понимает, на что идет.
Я склонил голову, прикоснулся горячими губами к нежной коже у основания шеи. Ее участившееся дыхание касалось моего уха, на своих губах я чувствовал соленый вкус, который подарил ей океан. Холодные руки легли на мои плечи, поднялись выше, запутались в моих волосах.