«СЕГОДНЯ ТЕБЕ ДАЛИ ВЫБОР, И ТЫ СОВЕРШИЛА ОШИБКУ».
– Может, и не совершила бы, если бы пару лет назад кое-кто рассказал бы мне все в деталях. Это так, пища для размышлений на досуге.
Меня накрывает волной боли, и я падаю на безжизненное тело Бетти. Судорожно пытаюсь сделать вдох, царапаю ногтями половицы. Кажется, слышу голос Каспер, но вяло отмахиваюсь, жестом веля ей оставаться на месте. Люк из виду терять нельзя, уж точно не теперь, когда Хранители так взбесились. Я крепко-крепко жмурюсь и пытаюсь переждать боль. Я знаю, что в конце концов Хранителям придется прекратить эту пытку, ведь они хотят услышать правду о том, в самом ли деле я выставляю из дома Бетти.
Я вздрагиваю, услышав цоканье когтей по дереву, но затем чувствую знакомый запах и тут же изумленно открываю глаза снова. Отозвавшись на мою боль, Фалькор вошел в дом. Теперь он стоит надо мной и скалится куда-то в пустоту, разрываясь между потребностью меня защитить и четким пониманием того, насколько сильно Хранители превосходят его по статусу. Я глажу его каменный бок и рассматриваю замысловатый узор его полупрозрачных крыльев, ожидая, когда боль наконец отхлынет.
На ноги подняться я уже не могу, но ползти еще способна. Перед собой, слегка кряхтя, я толкаю Бетти, и в конце концов мы добираемся до Каспер. Та, явно очень встревоженная, указывает мне, где люк, и дрожащей рукой я провожу вдоль его края. Затем наконец нащупываю нужную половицу. Люк слегка приподнимается, и теперь я могу поддеть его пальцами, но вот поднять не могу: слишком уж сильно все болит. Фалькор обнюхивает люк и случайно приподнимает его еще выше. Затем шумно фыркает и говорит:
– Мы считать, она идет не туда.
– Тихо, – говорю я, но, конечно, уже поздно.
Очередной удар магии Хранителей омывает мой мозг кислотой. Я кричу так громко, что чувствую привкус крови во рту. Кажется, мой собственный крик вот-вот разорвет меня на части. Вокруг лишь шум, невыносимый жар и тени, а потом – смутное чувство падения. Колдовство рассеивается за долю секунды до того, как я падаю на холодный каменный пол. Бетти грохается сверху, вышибая из меня дух.
Каспер садится на корточки рядом, и я чувствую щекой холод ее рук. Сквозь Каспер я вижу Фалькора. Он сжимает в пасти локоть Бетти, но выпускает его, заметив мой взгляд.
– Ты меня спас, – говорю я, но так невнятно, что даже не знаю, поймет ли он меня.
– Она наше сокровище, – говорит Фалькор.
Я смеюсь, но смех больше походит на всхлипы.
– А ты начинаешь мне нравиться.
Фалькор вцепляется в штанину Бетти и тащит ее вниз по лестнице. Каспер ждет, пока я сяду, затем отходит с дороги и первой идет вниз, источая тусклое свечение. Я пытаюсь встать, решаю, что рисковать не стоит, и просто съезжаю с лестницы. Десять ступенек спустя спина у меня начинает болеть, задница немеет, но я не сдаюсь, пока мои ноги не касаются пола. Фалькор оставляет Бетти у подножия лестницы и обходит комнату, обнюхивая красные кучки на полу. Убедившись, что угрозы нет, он ковыляет к столу в центре комнаты. Фалькору приходится встать на задние лапы, чтобы как следует разглядеть спящего, и он рычит то ли от удивления, то ли от тревоги.
– О да, все начинаться снова, начинаться снова или не кончаться никогда.
Я опираюсь на стену, чтобы встать, и хромаю к нему.
– Ты его знаешь?
– Мы знать о нем, – отвечает Фалькор. – Всем известно возлюбленное чадо богов.
– Он до сих пор говорит «мы», – подмечает Каспер. – Будто не понимает, что его собрата больше нет.
Я жестом велю ей замолчать, пусть даже Фалькор ее не слышит. О Розе Фалькор говорит не с трепетом, но, кажется, со страхом.
– Кто он?
Фалькор влажно щелкает челюстями, будто размышляя, как много стоит мне рассказывать. Я уже решаю, что объяснения придется выуживать из него насильно, но в конце концов Фалькор запрокидывает голову под неестественным углом и смотрит на меня. Вероятно, он понимает, что подписал себе смертный приговор, когда помог мне сегодня, а значит, если теперь он снова мне поможет, то в итоге и самому себе окажет услугу.
– Он Сульфур.
– Нет, – возражаю я и опираюсь на стол. – Сульфур ушел. Ты же сам видел, как Бетти зашвырнула его в портал.
– Люди ничего не знать, – заявляет Фалькор и снова опускается на четвереньки, уже не глядя на Роза. – Сон пришел вернуть утраченное, похищенное много лет назад. Свою вторую половину, свою ответственность, свою незаменимую ценность. Своего Кошмара. Но уже поздно, о да, слишком поздно. Сон ушел, а Кошмар все спит. Не стоило ей сюда приходить. За это они ее не простить.
Бетти тоже так сказала. С ее стороны это еще могло быть картинным преувеличением – может, она просто была недовольна, что вечер пошел не по плану, – но из уст Фалькора это уже звучит правдиво.