– Спасибо, у нас все в порядке, – говорит она, и хотя колдовство Бетти на меня не действует, я все равно слышу его в ее уверенном голосе. – Я выйду через минутку. Всем бесплатная доливка, я угощаю.
Все уходят, не задавая вопросов, – совсем как овцы, которым и в голову не придет ни о чем спрашивать волка, – и я знаю: если Бетти велит им забыть о произошедшем, они даже не вспомнят мой срыв. Она ждет, когда уйдет последний из них, затем берет меня под локоть и помогает сесть. Я приваливаюсь к стойке и пустым взглядом смотрю на Бетти. По спине бегут мурашки, и лишь отчасти это следствие недавней мучительной боли. Я закрываю холодильник, и моя рука безвольно опадает.
– Элизиум, – говорю я. – Там что-то неладно. Я должна…
Я доблестно пытаюсь подняться, но ноги не желают повиноваться. Бетти беззвучно встает, а затем поднимает и меня. Кухня кружится перед глазами, и я чувствую, как все выпитое за вечер подступает к горлу. Я дважды сглатываю и предостерегающе сжимаю плечо Бетти. Она уже достаточно долго здесь проработала, чтобы догадаться, в чем дело, поэтому быстро отступает в сторону. Я жду, пока прилив рвоты закончится, и киваю.
Бетти ведет меня в зал, и по пути я задеваю бедром дверь кухни. Sunday Morning все еще льется из колонок, но из-за звона в ушах я едва слышу это.
– Солнце, иди сюда, – говорит Бетти. На короткий миг мне кажется, что это она так посмеивается надо мной, но пару мгновений спустя рядом возникает Джуд. Он забирает меня из рук Бетти и поддерживает за плечи. – Она слегка перебрала и не взяла с собой велосипед. Ты не подвезешь ее домой?
– Конечно, – отвечает Джуд, и по его тону ясно, что он даже луну для Бетти готов с неба достать, если она попросит его об этом таким голосом.
Джуд помогает мне добраться до дверей и выйти на улицу. Он приехал сюда прямо с работы, поэтому его патрульная машина припаркована совсем рядом. Я падаю на пассажирское сиденье и всю дорогу до Элизиума смотрю в окно.
Меня уже не в первый раз подвозит домой коп, и в частности Джуд, но сегодня завести светскую беседу он не пытается. И даже ничего не спрашивает про крики, ведь Бетти сказала, что все в порядке, и выводить меня на неприятный разговор в годовщину Джуд не хочет. Я благодарна ему за тишину, потому что сейчас мне слишком плохо и хороший собеседник из меня все равно не выйдет.
«Сглаз» находится у реки Саванна, и до дома оттуда ехать недалеко – пара миль к юго-западу по дороге и пара поворотов направо. Поскольку Джуду не впервой меня возить, он знает, как добраться до места. И даже знает, что, если предложит проводить меня до двери, я снова откажусь, но все равно предлагает.
Я знаю, что он перед отъездом подождет, пока я войду в дом, поэтому по пути к крыльцу достаю ключи и не обращаю никакого внимания на своих так называемых стражей, которые восседают на постаментах по обе стороны от входа. Джуд их не видит, потому что в нем нет ни капли магии, но ко всяким необъяснимым явлениям внимание полиции лучше не привлекать.
С третьей попытки мне удается открыть замок, и, переступая порог, я чувствую знакомый трепет колдовства Элизиума. Затем оборачиваюсь, чтобы помахать Джуду. Он машет в ответ и отъезжает. Стоит ему скрыться из виду, как полупрозрачные драконы, призванные защищать дом, начинают шипеть и недовольно плеваться. На самом деле они даже не драконы, а скорее драконьи феи, но зваться драконами эти двое любят – чувствуют себя от этого солидными персонами. Для пущей важности я даже сказала своим ревностным стражам, что Фалькор и Смерг, в честь которых я их назвала, были устрашающими мифическими чудовищами.
– Что случилось? – спрашиваю я.
Фалькор не обращает внимания на мой тихий, но строгий вопрос.
– Кого, кого, кого она впустить на наш двор?
– Вам уже доводилось видеть полицейских, – говорю я. – И во двор он не заходил. Даже не выходил из машины. – Я осторожно касаюсь ладонями дверной рамы и закрываю глаза. Колдовство Элизиума, словно бальзам, унимает боль, которая все еще ноет в моих костях. Похоже, я ошиблась. Что бы ни случилось сегодня, это было связано не конкретно с моей лей-линией, а с линиями вообще. Моя стала лишь посредником. Я неспешно делаю вдох, чтобы успокоиться, и снова спрашиваю:
– Что произошло с лей-линиями?
Смерг очень занят – как всегда, грызет себе плечо, которое постоянно чешется, – поэтому отвечает мне Фалькор.