– Он ключ к моему выживанию, – напряженно говорит Роз. – К моему рассудку. Он служит основой всего моего мира и самого моего существования. Это возможно именно благодаря святости уз, которые нас связывают. Ответив тебе, впустив тебя в свой мир, я осквернил эти узы, и в конце концов это все равно нас погубит. Я не могу и не буду рисковать Фараоном. Ты должна перестать звать меня чужим именем. Не отрицай, – настаивает он, когда я пытаюсь возразить, – ты и сама чувствуешь, что сделала с нами.
Я захлопываю рот и мрачно смотрю в лобовое стекло. Минуту спустя Роз продолжает:
– Ты Сон, который слишком много раз оказывался опасно близок к заветной цели. Твоя душа знает, для чего рождена, и отчаянно ищет свою вторую половину. Но эта половина не я. Ты должна научиться сдержанности, пока я не разыщу твоего Кошмара.
– Не хочу я никакого Кошмара, – отрезаю я. – Не хотела раньше и уж точно не хочу теперь, после того, что только что видела. Я лишь хочу найти Адама, а потом оставить все это в прошлом.
– Нельзя, – предостерегает меня Роз. – Где-то на свете твой Кошмар из последних сил цепляется за жизнь, стремясь продержаться до тех пор, пока в его жизни не появишься ты. Если ты откажешься принять истину, тем самым обречешь его на безумие и погибель.
Секунду Роз ждет моего ответа, но я молчу, не уступая, и это снова его злит.
– Если бы мы нашли твоего Кошмара завтра же, как бы ты поступила? Неужели в самом деле дала бы ему умереть? Обнаружила бы его в какой-нибудь палате в кандалах и просто ушла бы прочь, а он остался бы там кричать и рыдать, беспрестанно терзаемый собственным даром?
Роз говорит так пылко и яростно, что я понимаю: это не просто гипотетический пример, а нечто куда более личное. Только со второй попытки я обретаю дар речи и выдавливаю лишь робкое:
– Так Адам и нашел тебя.
– Найти Сна не так сложно, как заставить его согласиться на союз, – говорит Роз так, будто сам себя ненавидит за то, что рассказывает мне об этом. – Кошмар инициирует связь, но Сон должен по доброй воле принять ее. Очень болезненно оказаться так близко к спасению, – он тянется к моей руке, которая лежит на руле, и замирает, почти коснувшись ее, – зная, что ты не можешь сделать ровным счетом ничего, чтобы перешагнуть эту пропасть. Даже наша сила не способна причинить нам столько же боли, сколько ожидание у самого края.
– Так Фараон тебе отказал, – догадываюсь я.
– Разумеется, – говорит Роз. – Ни один Сон не желает подобной силы. Сны рождаются без знания о своей сути, а потому строят свою жизнь без нас. Они знают, от чего откажутся, если согласятся на этот союз. Фараон принял меня почти что через год, и я чуть не погубил нас обоих, отчаянно стремясь его убедить. Не поступай со своим Кошмаром так же, как он со мной. Постарайся как можно скорее смириться со своим предназначением.
Я хочу сказать очень многое, но прикусываю язык и повторяю:
– Так Адам и нашел тебя.
Роз открывает рот, закрывает и отворачивается к окну.
– Да.
На подобной кошмарной ноте разговор лучше не заканчивать, но нам обоим больше нечего сказать. Я оставляю Роза наедине с мыслями и веду автомобиль по Первому шоссе вдоль побережья. Каждый раз, когда дорога сворачивает прочь от Тихого океана, сердце у меня начинает колотиться быстрее, но каждый раз мы снова возвращаемся к морским волнам. Захолустные городишки пролетают мимо один за другим, и наконец с рассветом на дороге показываются машины. Едем мы очень медленно, но вид вокруг красивый и Роз обещал, что этот маршрут безопасен, и только поэтому я волнуюсь чуть меньше.
В конце концов мы останавливаемся заправиться и перекусить. Роз остается в машине, но отправляет меня в магазин за завтраком. Продавец за стойкой, увлеченный книгой, не глядя здоровается, пока я осматриваю стеллажи. Вскоре, однако, он решает, что я интереснее книги, потому что всякой вредной еды я набираю столько, что приходится носить ее к кассе за несколько подходов.
– И еще бензина на тридцатку, третья колонка, – говорю я, направляясь за кофе. Набираю самую большую чашку, которую только нахожу, и добавляю туда столько сливок и сахара, что с зубами можно попрощаться.
– В дорожное путешествие собрались? – спрашивает продавец, когда я возвращаюсь назад.
– Ага, прямиком в ад, – отвечаю я. – И очень спешу.
Продавец понимает намек и пробивает мои покупки молча. Итоговая сумма выходит совершенно неадекватной, учитывая, что накупила я в основном сахара да жира, так что очень кстати, что платят за все вампиры. Я плачу наличкой, мелочь сую в карман, а не в бумажник, и тащу сумки к машине. Дверь, которую Фалькор сломал, а Роз захлопнул в Сан-Франциско, все еще покорежена и открываться в ближайшее время явно не планирует, поэтому я пинаю дверцу Роза, пока он ее не распахивает. Я бесцеремонно швыряю пакеты ему на колени и иду заливать бензин. Закончив и усевшись обратно на водительское кресло, я обнаруживаю, что Роз брезгливо держит в пальцах палочку вяленого мяса.