– Что происходит? – спрашиваю я.
– Я же говорил, – произносит Сол тоном, которого я никогда прежде от него не слышала и, надеюсь, никогда больше не услышу. – Ты ничего не сможешь поделать.
– Сол, найди выход.
– Обещай, что не станешь взывать ко мне, – говорит Сол и испуганно смотрит на меня. – В конце концов ты очнешься, поэтому вытерпи. Не взывай ко мне.
Не будить его – вот что он имеет в виду. Как тогда, когда я пробудила его в Элизиуме и когда вытащила из другого измерения. Стоит Солу сказать это, как я понимаю, что способна сделать это снова. Теперь будет достаточно всего пары слов, ведь мне известно и его настоящее имя, и то, которое я ему навязала. От общего страха абсурдная связь между нами натягивается так туго, что я почти ее вижу – неровная черная нить, которая соединяет наши сердца. Я пытаюсь ее коснуться, и она режет мне руку. Моя кровь буквально сочится неправильностью этой связи, а от привкуса железа во рту у меня ноют зубы.
– Эвелин, – говорит Сол, когда вода с легкостью проходит нижний невидимый барьер и поднимается выше, касаясь его икр. – Обещай мне.
– Это просто сон, – говорю я.
– Это просто сон, – соглашается он. – Мы очнемся.
Не знаю, кого из нас Сол пытается успокоить, но я вижу его взгляд, чувствую, как сердце отбойным молотком колотится в груди, и понимаю, что эти слова не помогут никому из нас. Я не могу обещать Солу, что не стану спасать нас обоих, – слова застревают у меня в горле, слепленные страхом в бессвязный ком.
Сол не ждет моего ответа. Он медленно опускается на колени и цепляется локтями за ближайшую перекладину. Затем хватает себя пальцами за волосы, так крепко, что его костяшки становятся серебристо-серыми, и ждет неминуемой смерти. Кажется, я слышу гортанное бульканье, когда вода смыкается у него над головой, и до крови закусываю себе руку, чтобы не позвать его.
Мгновение спустя вода касается моих ботинок и начинает взбираться по ногам. Я снова лезу вверх – быстро, но осторожно, зная, что скоро врежусь в потолок. Пять перекладин – и все, больше лезть некуда. Я вжимаюсь в сетку, чтобы не упасть, и обеими руками упираюсь в воздух. Толкаю, пинаюсь, кричу, но преграда не поддается. Когда вода добирается до подбородка, я уже успеваю сломать три ногтя, пытаясь расцарапать барьер, и мне вдруг вспоминается, как хрипела Шептунья, умирая в руках Сола. Подобная смерть от медленного, слишком медленного удушья вот-вот настигнет и меня.
Я ему не обещала. Ничего не сказала вслух. Если я позову Сола сейчас, то не нарушу слово.
Холодная вода накрывает мое лицо, и я почти кричу. Дергаю перекладины – один раз, потом еще дважды. Оглушающе громкий голос в моих мыслях снова и снова твердит имя Сола, словно импульс страха, приказывающий мне спасаться. Сердце начинает вторить ему, вцепляясь мне в кожу:
«Сол, Сол, Сол».
Чистым усилием воли я не разжимаю зубы, стараясь держаться за остатки воздуха в легких, но смерть неизбежна, и спастись от нее можно лишь одним способом. Еще секунда-две – и я забуду обо всяком уважении к желаниям Сола. Забуду, как близка к тому, чтобы разрушить их с Фараоном связь, вытащу нас отсюда, а с последствиями мы будем разбираться в реальном мире.
Собрав остатки власти над собой, я вдыхаю воду. Наполняю легкие смертью и позволяю потоку мыслей закоротиться и угаснуть. Сол исчезает – я остаюсь одна во тьме со смертельным грузом в легких. Я бы сломала руки о лестницу, если бы еще могла, но мне остается лишь дергать перекладины, пока последние силы не оставляют меня. Мой рот сам собой втягивает воду, отчаянно ища воздух, и я выпускаю лестницу: мое тело уступает неизбежности. Я соскальзываю с перекладин и падаю на асфальт.
Услышав яростный кашель Сола, я понимаю, что жива, но осознаю, что мы на суше, только когда перекатываюсь на живот и извергаю рвоту. Я вцепляюсь пальцами в землю, загибая два ногтя, и меня снова рвет. Я пытаюсь избавиться от всей воды, которую вдохнула, но поскольку вода была лишь у меня в мыслях, тошнит меня желчью. Я царапаю себе грудь, будто способна вытянуть наружу эту полую боль, но могу лишь трястись, хрипеть и кашлять. Целую вечность спустя я наконец осмеливаюсь посмотреть на Сола. Он даже не попытался встать и лежит пластом на животе, сложив руки за головой. Я вижу, как он дрожит, и не знаю, от холода ли, от кашля или от ужаса пережитого.