– Я ей помогу, – говорит Фараон, и его пальцы вдруг обжигают мне виски. Его магия не так жестока, как колдовство Сола, но кажется вдвойне смертоносной, проходя через меня. Мне чудится, что у меня по венам ползают жуки, и на секунду я готова поклясться, что вижу, как они шевелятся у меня под кожей. А затем вдруг все приходит в норму и я чувствую резкий прилив бодрости. Мир вокруг все еще походит на сумрачный хаос, но для меня словно настало утро, и я чувствую себя отдохнувшей.
– Как? – спрашиваю я, когда Фараон опускает руки. – И почему?
– Мы вчера шесть часов про тебя спорили, – говорит он. – Я тебе до сих пор не доверяю, но верю Солу, а он говорит, что ты нам нужна, чтобы выжить в этой битве.
Мост слегка покачивается: Сол проходит мимо, обдав меня волной жара, и проверяет дорогу впереди. Наконец он подает голос, отойдя куда-то подальше, вот только его слова обнадеживают куда меньше, чем ему кажется:
– Зазор невелик, перепрыгнуть можно.
– Дамы вперед, – говорит Фараон, когда я начинаю пятиться.
Я встаю поровнее, держась за веревки, и прыгаю в никуда. По ощущениям прыжок выходит в сотню раз дольше и выше, чем на самом деле, а приземлившись, я неуклюже врезаюсь в Сола. Он кряхтит и отшатывается назад. Я не трачу время на извинения и оббегаю его, чтобы уступить место для Фараона. Сол кричит ему, что пора, и мост сильно качается: Фараон прыгает к нам.
Мы добираемся до противоположной стороны, и туман постепенно рассеивается, но в сумраке все равно почти ничего не разглядеть. Я схожу с моста, проникшись новой любовью к твердой земле, и оглядываюсь на остальных. Сол застыл неподвижно на самом краю моста и смотрит куда-то мимо меня. Я оборачиваюсь и вижу дверь, которая стоит сама по себе.
– Сол, – говорит Фараон, и я снова смотрю на них обоих. Похоже, Сол даже его не слышит. Фараон ждет еще секунду, а затем берет его за локоть. – Сол, вернись ко мне.
– Он их уничтожил, – говорит Сол. – Чувствуешь?
– Да, – мрачно соглашается Фараон. – Видимо, он и правда ее заменил.
– Он использует Сиару, – произношу я очень тихо. Оба молчат, и это говорит о многом.
Мне до смерти хочется выцарапать Солу глаза.
– Ну и как давно ты это понял?
– Кошмар не способен выжить без Сна, и продержаться в Пустошах шестнадцать лет – тоже, – отвечает Сол. – Я подозревал, что Нотт нашел себе другого Сна, поскольку нам уже известно, что тебя он использовал как временное средство для сохранения рассудка. Я не знал, кого он выбрал, пока ты не рассказала про свою дочь. Сроки сходятся, это просто не мог быть никто другой.
– Змеи мне рассказали, – говорю я. – Сол, она…
У меня просто нет слов. Сол ждет минуту, позволяя мне собраться с мыслями, а затем качает головой и жестом велит мне отойти.
– Подожди нас здесь. Мы вернемся за тобой, когда все будет кончено.
– Нет.
– Я уже сотню раз предупреждал тебя о Снах, – настаивает Сол, но в кои-то веки в его предостережении не чувствуется гнева. Он решителен, но не жесток – и все же мое сердце кровоточит от этих слов. – Если ты хоть что-то слушала, то понимаешь, почему должна остаться здесь. Она не знает тебя.
– Она моя дочь.
– Не дури, – говорит Фараон. – Она тебе больше не дочь. Она – его Сон. Нотт для нее – весь мир, а ты лишь Сон без пары, который вознамерился перерезать глотку ее Кошмару. Думаешь, это я тебя ненавижу? Да она на столько лоскутов тебя покромсает, что все на свете забудут о твоем существовании.
Я слышу их слова, но не желаю понимать сказанное. Я не могу сейчас это слушать. Не могу позволить гневным речам Фараона и бесконечным нотациям Сола стать реальностью, иначе я сойду с ума прежде, чем увижу Нотта. Я слушаю биение своего сердца, свое напряженное сдавленное дыхание и чистым усилием воли заглушаю все остальное. Затем с вызовом вздергиваю подбородок и смотрю на Сола сверху вниз, подначивая его снова мне возразить.
Фараон хмурится и отпускает Сола.
– Что ж, тогда пусть все увидит сама.
– Все уже решено, – говорит Сол, и это звучит как предупреждение. – Сегодня Нотт должен умереть. Я не позволю тебе передумать.
– Я не передумаю.
– Ты об этом еще пожалеешь, – вздыхает Фараон, но больше они со мной не спорят.
Сол первым идет к двери и открывает ее. За проемом обнаруживается смоляная чернота. Я осторожно тянусь туда рукой, медленно ощупывая тьму. Наклоняюсь осмотреть дверь с другой стороны, но моей руки там не видно, равно как и Сола с Фараоном. Я смотрю на них и тут же жалею об этом: судя по напряженному взгляду Фараона, он совершенно не одобряет эту затею.
– На счет три? – предлагаю я.
Но не успеваю даже начать считать: Сол уже шагает внутрь, и Фараон, выругавшись, идет за ним. Я спешу следом, боясь снова их потерять.