Губы Нотта подрагивают в той самой медовой улыбочке, которую я помню слишком хорошо.
– Здравствуй, Эвелин.
Я замахиваюсь, чтобы пощечиной смахнуть с его губ свое имя, но чьи-то пальцы хватают меня за запястье и с нечеловеческой силой отдергивают назад. Мне приходится уступить, чтобы не вывихнуть руку. Позвоночник стонет от боли, но еще громче стонет сердце, потому что юное лицо, которое я вижу перед собой, одновременно незнакомо и бесконечно знакомо мне. Моя темная кожа, широкая улыбка Нотта на губах, которые Сиара унаследовала от бабушки. Красивее человека я не встречала и страшнее – тоже, потому что глаза у нее такого же угольно-красного цвета, как и у Фараона.
Шестнадцать лет. Юный, нежный возраст. Прямо сейчас Сиара должна была бы обмениваться записочками в школе. Учиться водить, болеть за футболистов на матчах, тайком курить, пить пиво и ходить на свидания. Она не должна была оказаться здесь, в этих убогих катакомбах с двуликим Ноттом посреди всего этого омерзительного колдовства.
Свободной рукой я тянусь к Сиаре. Она предостерегающе выворачивает мне плечо еще сильнее, но остановиться я не могу. Осторожно касаюсь ее мягкой щеки, изгиба скулы. Лицо Сиары размывается пятном – к глазам подступают слезы, и я смаргиваю их, потому что просто не могу на нее не смотреть.
– Сиара?
Улыбнувшись еще шире, она смотрит на Нотта.
– Эту я не знаю. Мне убить ее?
Секунду Нотт размышляет над этим.
– Пока нет, Альба. Сейчас она нам не угроза.
– Но явно хочет ею стать, – говорит Сиара. – Стоит по крайней мере отгрызть ей пальцы.
Каждое ее слово острым лезвием вонзается мне под ребра. Она не шутит, не бросается праздными угрозами. Яд в ее голосе очень красноречив.
– Потерпи чуть-чуть, – отвечает Нотт. – Успеешь позже.
Сиара еще немного медлит, а затем рывком заставляет меня выпрямиться и отталкивает в сторону. Затем смотрит на Сола и Фараона, покорно признавая их большей угрозой. Мое плечо пульсирует болью, но она меркнет в сравнении с лавой, которая разъедает мне грудь. Сиара отвлеклась, но я продолжаю смотреть на нее, впитывая каждую мелочь. Она уже моего роста, так что, когда станет взрослой, наверняка будет немногим ниже отца. Сиара куда худее меня, и дело вовсе не в ширине кости. Я с ужасом замечаю, что пальто буквально висит на ней: Сиара явно немало времени прожила впроголодь.
Мгновение спустя до меня доходит, что на Сиаре пальто Фараона, потому что ровно за таким же пальто я следую вдоль западного побережья уже почти неделю. Нотт забрал его у Фараона и дал Сиаре, чтобы уберечь ее в катакомбах. От чудовищ или от неизбежной мести Сульфура?
– Сиара, – говорю я снова, потому что мне необходимо, чтобы она на меня посмотрела. Не сразу, но Сиара лениво оборачивается ко мне. Я беру ее лицо в ладони, стараясь не думать о том, какая она холодная. – Привет, милая. Ты знаешь, кто я?
– Она знает, что ты за создание, – отвечает Нотт. – Этого достаточно.
Я не обращаю на него внимания и улыбаюсь Сиаре, но улыбка держится недолго: слишком уж сильно дрожат мои губы.
– Как ты смеешь, Адам, она…
Мне уже доводилось совершать эту ошибку и вот теперь хватило глупости совершить ее снова. Лицо Сиары искажается сначала изумлением, затем гневом, и я слышу щелчок: она все же вывихнула мне плечо. Мир вокруг окрашивается белым, я кричу и лишь смутно ощущаю, как мои ноги волочет по полу. Сиара разворачивает меня и швыряет в сторону. Я с такой силой врезаюсь в стену, что на секунду теряю сознание. И тут же прихожу в себя, упав на больную руку. Закричать я уже не могу – не хватает воздуха – и просто безмолвно шевелю губами, лежа на полу.
– Как ты его назвала? – Сиара почти визжит от ярости. – Я тебя прикончу!
Стуча каблуками, она шагает ко мне, но затем останавливается. Я поднимаю взгляд и вижу, что Нотт положил ладонь ей на макушку. Он бесстрастно оглядывает меня.
– В самом деле, Эвелин, тебе пора бы уже понять, что нельзя давать имена тому, что тебе не принадлежит.
– Не смей поднимать на нее руку, – говорит Сол, все еще слегка хрипло. – Мы взяли ее под опеку.
Нотт смотрит на Сола – очень мрачным взглядом.
– Что-что?
– Почему ты не использовал меня? – спрашиваю я резко, и Сиара снова с ненавистью смотрит на меня. При виде этого остатки моего сердца, о которых я даже не подозревала, разбиваются на кусочки, и мне приходится закрыть глаза, лишь бы не видеть ее убийственный гнев. – Она была совсем малышкой, а ты позволил ей увидеть все это. Навредил ей, чтобы спасти собственную шкуру. Почему? Я ведь была прямо под рукой и любила тебя. Я была готова ради тебя на что угодно. Почему ты не пощадил ее и не взял меня?