— Почему нельзя?.. Я осторожно, не бойся.
— Все р-авно нельзя, — упрямо мотнул головой он.
— Ладно… — сдалась я, отводя взгляд.
— Там но-гмально все. Не волнуйся, — утешил Хотар, заметив мое смятение, — А ты… д-ралась, да?
— Да. Пришлось… — виновато вздохнула я.
— Здо-рово. Гово-рят, ты классно на мечах машешься, — вдохновенно заулыбался мальчишка.
— Кто говорит? — поспешила уточнить я, хитро сощурившись в предвкушении.
— Элга-р.
Не сдержав тщеславной усмешки, я тут же раскраснелась.
— А что он еще говорит… обо мне?
Хотар задумался.
— Гово-рит, что ты слабая, но духом очень сильная. И что тебя… — он осекся, испуганно поднимая глаза к потолку.
— Что там?! — поднялась на коленях я, тоже стараясь прислушаться, но мальчишка поднял указательный палец, чтоб я заткнулась и не мешала ему сканировать.
— Авр-ра-а-ал! — хрипло донеслось издалека голосом капитана. После чего послышался лошадиный топот по средней палубе, к лестнице…
— Что-то случилось… — взволнованно шепнул Хотар, — Всех вызвали наве-рх.
— Это я поняла. А что там могло произойти?..
Мальчик встретил мой взгляд и пожал плечами.
— Может… и нам… — начал было он, но я уверенно перебила.
— Нет. Элгар велел оставаться здесь. Мне нужно быть с тобой, пока твоя рана не затянулась. А тебе там вообще делать нечего.
Хотар тяжело вздохнул, но возражать не стал. Несколько минут мы молчали, вслушиваясь в неясный шум, крики и бег тяжелых сапог по палубе. Шум то нарастал, то стихал. И в каждое такое затишье нам становилось не по себе. Я не выдержала первая. Решила отвлечь себя и мальчишку нейтральным разговором.
— Помнишь, капитан спрашивал тебя о родителях?
Хотар перестал глазеть в потолок, обернулся на меня в недоумении.
— Он еще сказал, что нашлась какая-то княжна…
— Ну, — кивнул мальчик.
— Твоя мама что… действительно была княжной?
Хотар опустил глаза.
— Вообще-то да, — сознался он, — Только это было очень давно. Еще до того, как они с отцом познакомились.
— Ничего себе! — усмехнулась я, — Выходит, твой отец, пират… увел жену у князя?!
— Вроде того… — грустно улыбнулся мальчик.
— А почему все так секретно? Зачем она сменила имя? Этот князь что… преследовал их?
— Да нет, — махнул рукой Хотар, — Там все сложно… — вздохнул он, но вдруг перевел на меня тревожный взгляд, — Ой, я, кажется, понял, почему… — он осекся и погрузился в свои размышления.
— Почему что? Хотар, — позвала я.
— Почему капитан так сказал. Я теперь понимаю… Элгару действительно не надо знать, кем… была моя мама… — он с надеждой встретил мой взгляд.
— Я-то все равно ничего не понимаю. Как я могу проболтаться о том, чего не знаю? — хмыкнула я, успокаивая его, — Ты хоть объясни толком. Обещаю, что ничего никому не скажу.
Мальчишка долго смотрел на меня, собираясь с духом… но рассказать так ничего и не смог, не успел. С лестницы послышались быстрые шаги. Мой взгляд устремился к люку, зацепив открытый пушечный порт, а в нем, вместо неба и моря… синий отполированный борт, вплотную прильнувший к нашему. Еще не видя, кто спускается к нам, я вскочила, машинально хватаясь за меч. Хотар, уловив мой страх, тоже поднялся на ноги, с тревогой таращась в сторону лестницы, но разглядеть гостя нам так толком и не удалось. Едва на ступенях показались начищенные высокие сапоги, заправленные в них синие брюки, мундир, серебряные нашивки на груди… широкая, жилистая ладонь метнулась вперед, посылая на нас оглушающую волну. У меня затрещало в голове, в глазах потемнело, и в этой темноте взорвались пучки разноцветных искр. Ноги отнялись, но удара от падения я так и не почувствовала. Какое-то время я будто находилась в невесомости. Потом зрение начало постепенно возвращаться. Только ни рук, ни ног я не чувствовала, и пользы от этого «прозрения» было мало. Лишь смутно видела ступени, по которым меня волокли наверх, как мешок с картошкой, перехватив поперек живота.
Глава 2
В предрассветном сумраке над палубой «Викинга» повисла давящая тишина. Пороховой дым рассеялся, но полупрозрачные сиреневые ленты все еще плыли над головами. Колени саднило. Палубные доски были жесткими, но я держалась неподвижно, потому что не я одна оказалась в таком прискорбном положении… Вся уцелевшая команда «Викинга», во главе с Дэрэком, и зорды, вместе с Элгаром. Все они были выстроены вдоль правого борта, перемежаясь вооруженными конвоирами в синих мундирах. Связаны по рукам и поставлены на колени, как и мы с Хотаром. Впрочем, нас не связали. Ограничились тем, что отобрали мой меч. Гудящая тишина, плеск волн, медленные, размеренные шаги офицерских сапог по оккупированной палубе. Один из «фашистов» гулял вдоль пленных, довольно разглядывая изнуренные, помятые лица. Стук сердца оглушительно звучал у меня в голове. Сглотнув горечь, чтоб оросить пересохшее горло, я украдкой скосилась на Хотара. Мальчишка выглядел растерянно, но не настолько близко к панике, как я. Он будто искренне недоумевал, почему сильные и бесстрашные пираты позволяют так с собой обращаться, почему не поднимутся с колен и не дадут отпор самоуверенным имперским ублюдкам?! У меня на глаза навернулись слезы. Моей первой мыслью был именно этот протест. «Что вы валяете дурака?!» Но со временем стало приходить трезвое осознание происходящего, и уверенность в победе сошла на нет. Второй абордаж ослабил и значительно сократил численность головорезов Дэрэка. Корабль выглядел так, будто его пропустили через мясорубку. Между нами и остальными пленными лежала поваленная грот-мачта, а в абордированном борту, будто в насмешку, был выломан кусок. Словно какой-то морской дьявол выгрыз в фальшборте эту дыру с рваными краями. Я не видела лица Элгара, лишь его поцарапанное плечо с темными подтеками. Растрепанные волосы скрывали от меня его взор. «Может, оно и к лучшему…» — я закусила губу, чтобы держаться, глубоко задышала. Только до чего необходимо было продержаться, я не могла понять. Все чего-то ждали. «Неужели рассвета?!» — едва не задохнувшись от спазма, я в ужасе подняла глаза на медерийцев, затем на небо… Прямо над нами оно уже было голубовато-сиреневым, но дальше к горизонту пока оставалось во мраке. «Нет. Нет! Они не могут так поступить! Они сами… — я пригляделась к важному офицеру, марширующему вдоль борта, — Да черт их знает, кто они сами. Ублюдки — это наверняка…» Медерийцы оживились. Конвоиры вытянулись по стойке смирно… «Сейчас что-то будет» — поняла я. И через несколько мгновений в той самой дыре появилась высокая фигура. Командор Перье.
Костюм этого немолодого мужчины заметно отличался от обычной медерийской формы. Вместо синего камзола, на нем была прочная черная безрукавка, белоснежная рубашка с пышными рукавами. На плечах и коленях черные металлические щитки. На широком поясе увесистый меч с богато украшенным эфесом. На руках кожаные перчатки. Окинув орлиным взором палубу захваченного корабля, офицер направился к пленникам. Остановился напротив Элгара, и тот, наконец, поднял голову, недобрым взглядом упираясь в мдерийского капитана.
— Для такого мерзкого недоноска, как ты, все должно было закончиться именно так, — с ненавистью начал капитан, брезгливо хмурясь, — В компании таких же грязных ублюдков, как ты… и твой отец! — обнажив меч, он уткнул острие Элгару в грудь. Мне не было видно издалека, но показалось, что от места соприкосновения металла с кожей сочилась дымка! Но парень только фыркнул и спокойно парировал: Элладригон.
— Так уже не страшно, верно, Перье?.. Ты действительно думаешь, что окружив себя этими недоучками и связав меня стаклитом, ты обезопасил свою жалкую штабную душонку?
— Еще не родился тот выродок, которого мне стоило бы бояться! — злобно и самоуверенно отчеканил капитан, — А ты, темное отродье, не искушай меня исполнить приговор. Я с удовольствием отдал бы приказ вспороть кишки всем вам! Но совет счел подобное наказание слишком мягким. И, в принципе, я с ними согласен. Ты должен страдать, Элгар. За свои грехи и за все преступления твоего треклятого папаши! За семьсот лет там накопилось немало, поверь… Я лично буду настаивать на эмпакции! Грэг слишком легко отделался, но ты… Ты почувствуешь боль всех его жертв, всех до единой! Быть может, тогда ты отречешься от него и его «светлых» идей. Впрочем, для этого будет поздновато. Зато, когда встретишься с ним в аду, вам будет, о чем поговорить! — капитан закончил свою обвинительную речь сдержанным смешком.