События после смерти отца разворачивались быстро. Мама хотела закончить со всем как можно скорее. Она отказалась от вскрытия и традиционных похорон, однако согласилась на кремацию.
Субботнее утро мы провели в участке.
А вчера нам передали урну с его прахом.
Слишком быстро.
Я видела его. Видела своего папу, его безжизненное тело и раны от последнего удара. Запоминала черты его молодого лица, загорелую кожу, длинные ноги и рыжеватые волосы, стянутые в низкий хвост на затылке. Прикасалась к его бесчувственным рукам. Смотрела, как его накрыли простыней и укатили прочь. Однако даже это не вызвало слез.
Возможно, мне нужно время. Но, может, я просто бессердечная корова.
Выйдя из квартиры, я спустилась по пыльным ступеням подъезда. Небо уже затянуло плотными облаками. Чувствую, грянет мощный осенний ливень, но возвращаться за зонтом не хотелось.
Я достала телефон, вбила в навигатор адрес школы, вставила наушник в ухо и зашагала вперед. Моя школа находится всего в пятнадцати минутах от дома, но запомнить путь за последний год мне так и не удалось. Привычное дело. С самого детства я терялась даже в хорошо знакомых районах. Мой отец диагностировал у меня топографический кретинизм. Различные врачи лишь забавлялись и говорили, что все пройдет с возрастом.
В детстве меня повсюду таскал за собой Аксель, с ним я не терялась. Но после его… ухода я передвигалась самостоятельно, за исключением тех случаев, когда отец устраивал «тесты на выживание».
Через шестнадцать минут я добралась до самой обыкновенной двухэтажной школы нашего района. Как только вошла, в нос ударил знакомый запах из столовой. Смесь из «ароматов» соленой каши, сладкого черного чая и масла на черством хлебе.
Занятия вот-вот должны были начаться, и шумный коридор был забит учителями и их учениками. Кто-то разговаривал между собой, кто-то бегал и дурачился, кому-то за это делали замечание. Некоторые ученики умоляли преподавателей о втором шансе, другие же делали вид, что никакую контрольную работу не провалили.
Я смотрела только вперед. На меня же оборачивался почти каждый. Кто-то бросал взгляды исподтишка, кто-то пялился без стеснения. В нашем районе любая новость разлетается со скоростью света. Не пройдет и часа – и вот даже помойная крыса знает, что вчера ты заказал пиццу с ананасами и ветчиной.
– Ну ты только посмотри на нее, – прошептала одна из учительниц, чьи кудри неудачно подчеркивали плешину на макушке. Она вела химию у выпускных классов. – Взгляни на это лицо. Ей все равно!
– Бедная Айя, – с придыханием произнесла имя моей мамы другая учительница, она преподавала у меня географию. – Как же ей пережить такое горе? Еще и осталась с такой дочерью совершенно одна. Может, занесем ей коробочку конфет после работы? Чай попьем…
Я сжала челюсти, но шаг не замедлила и продолжила искать номер кабинета. Мой топографический кретинизм проявляет себя даже в здании школы. Я шмыгнула в приоткрытую дверь, только чтобы проверить, не это ли кабинет биологии. Не мой класс и не мой преподаватель. Я вынырнула обратно в коридор и пошла дальше, пока группка старшеклассников провожала меня пренебрежительными взглядами.
– Я слышала, она вела себя так же, когда умер ее брат, – пропищала одна девчонка, дергая за руку свою подружку. – Как там его звали? Еще такое странное имя было…
Без понятия, откуда им известно о моей реакции на смерть брата, если тогда мы жили в другой стране. Но за свои семнадцать лет я успела убедиться в том, что этот мир невероятно мал. Кто-то знает кого-то, и этот кто-то передал кому-то чей-то секрет. Не удивлюсь, если через пять рукопожатий я знакома с премьер-министром Канады.
– Говорят, ее брат был таким хорошеньким! – раздосадованно добавила одна из старшеклассниц, подтверждая мои догадки. – Ну, до того как умер ни с того ни с сего. Как же его там звали? Аксель или Элио… Одно из двух, но имя было очень странным.
Элио. Как же давно я не слышала этого имени. Так звали моего брата по паспорту. Родители не отличались особой оригинальностью, когда давали нам имена. В частности, учитывая тот факт, что мое полное имя – Эллиот. А такое обычно дают мальчикам, но мама с папой закрыли глаза на эту несостыковку.
«Эллиот» и «Элио» не особо уживались в одном доме. Поэтому за мной закрепилось коротенькое «Элли». А брат попросил называть его исключительно Аксель. Именно так звали его любимого персонажа из какого-то супергеройского мультфильма. Признаюсь, Аксель ему шло гораздо больше.
Я рыскала по коридору в поисках кабинета. Ученики продолжали шептаться за спиной. Одноклассники обо мне и прежде сплетничали, и для меня это давно не новость. В каждой школе меня недолюбливали по разным причинам. Для кого-то я была слишком молчаливой, другие считали меня слишком странной, чтобы влиться в их общество. Некоторые смеялись над моим именем, пока другие подшучивали над моими занятиями боевыми искусствами с отцом. Они не знают, как ко мне подступиться, но я и не настаиваю. Тишина лучше фарфоровой дружбы. Для дружбы требуются чувства, а для чувств нужна постоянная отдача энергии. Энергии, которую я сохраняю, держу в себе и дарю только своей семье.