Родители приняли решение легко и непринужденно, как мне тогда показалось. В те времена я мало что понимал в этом мире, и то решение я тоже осознал и принял не сразу.
Каждую осень через наше селение пролегал путь торгового каравана, торгующего оружием, доспехами и всем что было связано с военным ремеслом. Я всегда прибегал посмотреть, что же нового привезли эти купцы. На самом деле купцы не были ни капли похожи на купцов, какими мы их знаем, но тогда меня это не волновало и переубеждать меня было некому. Других торговцев мы никогда и не видели. Все они были рослыми крепкими мужчинами, с ними всегда была пара женщин, но и те не казались слабыми. Длинные волосы у всех, собранные в хвост, прищуренные глаза, отдающие синевой зимнего утреннего неба – все это выдавало в них жителей дальнего севера Карлсброма.
Отец разбудил меня ранним утром, когда на траве еще лежал иней утренней изморози, и сказал, чтобы я собирал свои вещи. Спорить с отцом не приставало в нашей семье. Он говорил что-то о невероятной чести, выпавшей мне одному. Я не понимал, что он имеет ввиду, но собравшись, отправился вслед за ним. Мы шли, как оказалось, на торговую площадь. Там отец остановился возле одной из повозок приехавших вчера торговцев, о которых я говорил чуть ранее. Из крытой части повозки вышел рослый мужчина, с теми же неразличимыми чертами внешности, что и у остальных. Отец о чем- то переговорил с ним, я не слышал разговора, да и был он достаточно коротким. После чего торговец подошел ко мне и надел на руку браслет. Обычный стальной браслет с высеченными на нем рунами, которые я тогда не мог прочитать, да и сейчас вряд ли осилю. После этого я отключился.
Как я потом понял, отец меня продал этим странным торговцам. Чего я еще мог ожидать?
Очнулся я в повозке, медленно движущейся по тракту. Рядом лежал небольшой бурдюк с водой и ломоть хлеба. Мне они тогда показались такими вкусными. Хлеб был еще теплый, значит его испекли только что. Я быстро съел все что мне досталось от неизвестных благодетелей и стал прислушиваться к окружающим звукам. Повозка скрипела колесами, вокруг был слышен разнопой утренних птиц, что еще не покинули наши края перед надвигающимися холодами. Я снова задремал и не заметил, как пролетело время.
Повозка вдруг остановилась. Распахнулись шкуры, укрывающие вход, и там показался все тот же рослый торговец. Внезапно он заговорил:
- Мы прибыли в Эллсгейт, парень. Здесь будет остановка на неделю. Много дел и торговли. Ты будешь жить в этой повозке. Еда и вода всегда будут там же, где ты их нашел в прошлый раз. Не пытайся сбежать. Все равно очнешься на том же месте. – на этом он замолчал и отвернулся, последовав за своими делами и оставив повозку открытой. Я был еще мал для осознания всего произошедшего, да и не думал я тогда, что более никогда не смогу увидеть своих братьев и сестер. Но это, как говорится другая история.
За это неделю, что мы были в Эллсгейте, произошло не сказать, что много событий. Я каждый день выходил на торговую площадь и каждый день возвращался в повозку.
Так в один из дней я познакомился с девчонкой, которая однажды изменила всю мою жизнь. Мы играли каждый день в рыцаря и принцессу, хотя оба больше походили на грязнулю и замухрышку. Удивительно, но эти четыре дня в Эллсгейте вместе с этой девочкой оставили удивительный след в моей душе.
В один день оказалось, что наш торговый обоз уезжает и пришло время прощаться. И я понял, что обязательно захочу вернуться. Уже подходя к повозке, я решил наконец то спросить:
- Я однажды вернусь сюда, обещаю. Подождешь? —сказал я и засмущался тогда, помню, как сейчас.
- Обязательно. Но как ты узнаешь, что это я? - вопрос от девочки прозвучал так неожиданно, что я только сейчас понял, что так и не спросил ее имя.
- Скажи, как тебя родители нарекли?
- Нанта. Меня зовут Нанта. А тебя? – я только хотел сказать свое имя, как понял, что я его не помню. Просто как будто его и не было никогда. На помощь пришел торговец, подошедший закрыть повозку и подвязать шкуры.
- Имя ему Верлен. – проговорил он медленно, после чего закрыл повозку и занял свое место на козлах.