Человек опередил все мои рефлексы, сильным движением развернув меня к себе. Несколько долгих секунд я смотрел в глаза удивительно красивой девушке.
Рыжие локоны, струясь, стекали по ее плечам, а острый, гордо вздернутый подбородок придавал незнакомке дополнительный шарм. На ней был лисий полушубок, и в глазах, и в ладно высеченных чертах угадывалось нечто лесное, имеющее прямое отношение к этим краям. На вид ей было лет двадцать пять. Самое забавное заключалось в том, что мне нужно было заговорить первым, но волна трепета от её облика заполонила всё изнутри, хотелось смеяться, плакать, руки непроизвольно задрожали. Мой взгляд сам собой остановился на ее губах, возможность выговорить что-либо осталась где-то рядом с Верленом на берегу, от которого я отошёл где-то на пол-лиги.
Молчание стало затягиваться, когда она вдруг достала из маленьких ножен на поясе кинжал, спокойно направила к моему горлу и задала первый вопрос:
- Что вы со своим спутником здесь делаете?
Звук ее голоса мгновенно проник в мое сознание, чтобы остаться там надолго. Об него можно было согреться. Он был созвучен восходящему солнцу, треску огня, переливчатой трели соловья.
- Мы ушли из города, который разграбили и сожгли орки. Теперь вот ищем себе пристанище - мой голос раздавался хрипло, слова растягивались и в то же время как будто старались обогнать друг друга.
- Ушли или сбежали? Глядя на тебя, нельзя сказать, что ты хороший боец.
- Я оставлю за собой право хранить молчание. Убери, пожалуйста, кинжал.
- Давай изобразим с тобой игру в пленного. Я хочу поговорить с твоим другом, возможно, он будет посговорчивее. И прекрати на меня пялиться.
Это было сложнее всего. От неё как будто веяло огнём, своим собственным, тёплым, горячим, холодным, огонь принимал разные оттенки, я прекрасно это чувствовал и не мог держать себя в руках всю дорогу, пока мы шли обратно к Верлену.
Стражник развалился на берегу и угрюмо смотрел перед собой. Казалось, что он даже не удивился, когда мы подошли, не поразился и тому, что я все еще жив и даже не ранен. Способность Верлена удивляться осталась западнее, за этим лесом, где сейчас, возможно, еще теплились угли пожарища на месте дома, в котором он прожил всю свою жизнь. Глядя на девушку, тоже нельзя было сказать о её миролюбивости.
- А сейчас я внятно повторю свой вопрос, – она устало облокотилась на рядом стоящее дерево и перевела свой взгляд с меня на него:
- Кто вы такие? Почему не погибли, защищая свой город?»
Верлен откликнулся через несколько минут. Голос звучал глухо, стражник кивнул на меня.
- Его хотел спасти. Славный малый, хоть и мало на что годится, разве что языком чесать. Смотрю, и тебе приглянулся. - Верлен впервые усмехнулся с тех пор как мы покинули город.
- Глупо так думать. Я до сих пор даже не знаю, как вас обоих зовут.
- Меня зовут Верлен, а этого трясущегося от холода молодого человека – Эльнакар. Родители так его назвали… Он сам тебе расскажет, если захочет, конечно. Хотя, судя по тому, как он на тебя смотрит, он расскажет тебе всё, что угодно, даже просить не придется
- Что же касается меня… - вздохнул Верлен - я был капитаном стражи в Эллсгейте, девочка. Город погиб. Погиб давным-давно, ещё до этого прихода орков, сгнил и уничтожил сам себя, то, что произошло — всего лишь конечный результат, финал. Бесконечно грабить самих себя нельзя, знаешь ли. Я, возможно, давно хотел оттуда уйти, побродить по свету, мир повидать, и вот теперь я могу. Гол, как сокол, ни кола, ни двора не осталось, иди куда глаза глядят. Вот удача!
-Верлен хочет сказать, что не так уж сильно переживает… — я подал голос.
-Я поняла. Переживать — это удел слабых — слова девушки сочились ядом - меня зовут Тирна. Я живу здесь, в этом лесу. Меня выгнали из моей деревни,из-за того что я плохо выполняла роль послушной девочки. Всю жизнь я ненавидела сидеть и вязать дома, и когда моему брату-одногодку исполнилось восемнадцать, мы отправились с семьёй на охоту, он должен был подстрелить своего первого оленя. Животное убила я.
Повисшее молчание нарушал только треск костра.. Я внимательно смотрел на Тирну, пытаясь понять о чём она думает.
- В тот день меня и выгнали. Отец недолюбливал меня за то, что у меня так хорошо выходило то, что не получалось у брата. Я прекрасно стреляю из лука.