Румяные служанки упрашивали своих солдат подарить колечко с красным стеклышком, или же подыскивали подходящие украшения — шпильку, блестящую брошку, цепочку на шею — в расчете на собственные скудные сбережения.
Человек с деревянной ногой непрерывно извлекал из своей жужжащей машины пушистые пучки белой и розовой сахарной ваты. Рядом расположилась цыганка, предсказыывающая судьбу с помощью своего встрепанного бледно–зеленого попугая. Попугай вытаскивал из ящика записки, на которых значились людские судьбы — печальные или веселые, странные или обычные.
Один молодой человек продавал блестящие мячики, которые болтались на тонкой резинке. Их можно было кидать вверх и вниз. А еще они могли шлепнуться о спину прохожего и сразу лопнуть — ведь они были обтянуты тончайшей гофрированной бумагой. У прохожего такая дерзость вызывала испуг и возмущение, окружающие веселились, а мячики рассыпали по мостовой свое содержимое — простые опилки.
Друзья не заметили, как исчез Гауни. Но когда он столь же внезапно откуда–то вынырнул и что–то втиснул им в ладони, они очень удивились. Тем более, что это оказались палочки, опутанные на концах мягким, душистым, розовым комом сахарной ваты. Нужно знать, что это такое, чтобы по достоинству оценить это угощение! Едва попав на язык, она тут же исчезает. И откуси ты хоть огромнейший кусок, и хоть совсем утопи лицо в сладкой массе, все равно ты сможешь лишь догадаться о ее вкусе, потому что она растворится на языке, прежде чем ты сможешь ее распробовать. И все же это невероятное наслаждение: окунуть лицо в мягкую, душистую паутину и вдохнуть этот запах, почувствовать, как тончайшая сладкая сеточка прилипает к коже. Да просто знать, что вата куплена на ярмарке!
Сибилла с замирающим сердцем зарылась по самые уши в божественную вату, и тут ей в голову пришла мысль: «Послушай, Гауни, у тебя с собой так много денег, что ты можешь купить сразу три ваты?»
«Это мое дело, — важно объяснил Гауни, — разве я не обещал вам показать сегодня фокус?»
Гайни с трудом оторвался от розового пучка и посмеялся: «Тоже мне, фокус: купить вату!»
«Именно, что не купить, и все же иметь — вот в чем фокус!» С этими словами Гауни подбросил в воздух начисто обсосанную палочку и пинком отправил ее в придорожную канаву.
Тут Сибилла почувствовала, что у нее пошла кругом голова. «Это же…»
Начала она: «Не купить, и все же взять. Это же…» Она хотела сказать: Это же значит украсть. Но она не решилась произнести такое вслух и поэтому сказала: «Может быть, это значит получить? Получить в подарок.»
Она глубоко вздохнула — такое облегчение принесла ей эта мысль.
«Нет, Сибилла, — сказал Гауни, — Это значит не получить и не украсть. Это фокус. Мой фокус.» Он произнес это очень членораздельно. «Сегодня я, как обещано, покажу вам превращение обычной осенней ярмарки в сладкую ярмарку. Пошли!» С этими словами он сорвался с места.
Любопытство заставило Сибиллу и Гайни последовать за ним.
«Что, он действительно может колдовать?» Спрашивала, запыхавшись на бегу, Сибилла.
Гайни отвечал, сопя: «Я–то откуда знаю? Может, и вправду может.»
«Но ведь этого никто не умеет.» Размышляла Сибилла.
«Но ты же можешь летать.» Возразил Гайни.
Эти слова сразу убедили Сибиллу в том, что Гауни тоже вполне может делать что–нибудь подобное — например, колдовать.
Поравнявшись с гончарной лавкой, Сибилла вдруг остановилась. Она замерла и долго стояла, забыв о фокусах Гауни, не думая о том, что Гайни ее ждет. Она вспомнила горшечника, которого видела однажды за работой. Он стоял возле своего круга и с силой вращал его босыми ногами. Его руки едва касались глиняного кома, вытягивая его, расширяя и постепенно придавая ему форму кувшина. Странно, но это так глубоко тронуло Сибиллу, что она все помнила до сих пор.
Она купила маленькую обливную глиняную птичку — коричневую, разрисованную пестрыми цветочками кукушку. Отверстие на груди можно было то зажимать указательным пальцем, то открывать. И тогда, если подуть в птичку, раздавался тихий свист. Для Сибиллы птичка совсем не была мертвой вещью. Она была такой же живой, как все горшки и кувшины, выросшие из глиняного кома под руками гончара.
«Скорее!» Закричал Гауни, вторгаясь в ее раздумья. «Хватит тебе возиться с этоим дурацким свистком! Немедленно сделай двадцать шагов назад!»
Сибилла отвлеклась от своей кукушки и тут же с удивлением обнаружила, что держит в своей руке теплую, густо посыпанную сахарной пудрой пышку.
«Это фокус». Пояснил Гауни. «Не успели вы отойти на двадцать шагов, как я уже вам кое–что достал!»