— Успокойся, Элси, ты говоришь слишком много для своего возраста. Чтобы я не слышал ни звука до тех пор, пока ты не выйдешь из-за стола.
Лицо Элси вспыхнуло, а глаза наполнились слезами. До конца полдника она не произнесла ни звука.
— Пойдем, Элси, в сад и продолжим наш разговор, — предложила Люси, обнимая свою подругу за талию и увлекая за собой. — Твой папа нас там не услышит, и нам будет очень хорошо.
— Папа остановил нас только потому, что мы слишком много болтали за столом, — извиняющимся тоном сказала Элси. — Я уверена, что он не против того, чтобы ты мне все рассказала о том, как вы приятно провели время. Только, Люси, — добавила она, понизив голос, — пожалуйста, не говори опять, что папа был недобрым, что оставил меня сегодня дома. Я уверена, что он лучше знает, и я не должна слышать ни единственного недоброго слова о нем.
— Ну что ж, пусть будет по-твоему, я не буду об этом больше говорить, — добродушно сказала Люси, и они пошли вместе по тропинке. — Но я все равно думаю, что он сердитый и я бы хотела, чтобы ты была моей сестрой, чтобы у тебя был такой же добрый, хороший папа, как и у меня, — добавила она и еще ближе прижалась к своей подруге.
— Спасибо, Люси, — ответила Элси с легким вздохом.
— Я бы хотела быть твоей сестрой, но я бы не хотела расставаться с моим родным дорогим папой, потому что я сильно люблю его!
— В самом деле? Смешно даже, ведь он так строг с тобой?! — со смехом воскликнула Люси. Элси зажала рот подруги своей рукой, а Люси оттолкнула ее со словами:
— Прости меня, я забыла, но я постараюсь не говорить больше так.
В то время как маленькие девочки наслаждались разговором друг с дружкой в саду, служанка с маленькой коробочкой конфет вошла на веранду, где сидел, мистер Хорас Динсмор, куря сигарету.
Оглядевшись вокруг, служанка спросила, не знает ли он, где мисс Элси.
- А для чего она тебе? — спросил он.
— Только отдать ей эту коробочку, мистер, это Помп только что привез из города.
— Дай ее мне, — сказал он, протягивая руку. Через несколько минут Элси со своей подружкой
вернулись в дом, и, встретив Помпея, она спросила, не принес ли он ей конфеты. Он ответил, что купил очень хорошие, конечно, и думает, что Фанни отнесла их ей. Увидев тут же Фанни, он позвал ее, чтобы выяснить, куда она дела конфеты.
— Мистер Хорас сказал, чтобы я отдала их ему, — ответила девушка.
Элси отвернулась с очень расстроенным видом.
— Ты пойдешь и попросишь их у него, правда? — спросила Люси, которой не терпелось попробовать конфет, точно так же, как и видеть Элси удовлетворенной.
— Нет, — вздыхая, ответила Элси. — Я лучше обойдусь без них.
Люси некоторое время уговаривала ее, но потом убедилась, что бесполезно заставить Элси подойти к отцу с этим вопросом. Наконец она предложила сделать это сама. Элси согласилась, и Люси, слегка волнуясь, несмотря на утверждение, что она нисколечко его не боится, вышла на веранду, где все еще сидел мистер Динсмор. Собравшись с духом, она уверенно спросила:
— Мистер Динсмор, дайте мне, пожалуйста, конфеты Элси, она просит.
— Это Элси тебя послала? — спросил он холодным серьезным тоном.
— Да, сэр, — ответила Люси, чего-то испугавшись.
— Тогда, пожалуйста, Люси, попроси Элси прийти прямо ко мне.
Люси бросилась к своей подруге, и Элси с тревогой выслушала послание. У нее не было выбора, поэтому она немедленно отправилась к отцу.
— Ты звал меня, папа? — робко спросила она.
— Да, Элси, я бы хотел узнать, почему ты посылаешь ко мне других, когда чего-то хочешь, вместо того, чтобы прийти самой? Мне очень это неприятно, и впредь ты должна запомнить, что таким образом ты никогда ничего не получишь от меня.
Элси молча опустила голову.
— Ты будешь мне отвечать? — спросил он строгим голосом. — Почему ты послала Люси, вместо того чтобы прийти самой?
— Я боялась, папа, — прошептала она.
— Боялась? Боялась чего? — спросил он с возрастающим недовольством.
— Тебя, папа, — ответила она так тихо, что он едва различал слова, хотя и наклонился к ней, чтобы уловить ответ.
— Если бы я был пьяным негодяем, имеющим обыкновение избивать и оскорблять тебя, тогда бы была причина для твоего страха, Элси, — сказал он, покраснев от гнева, — но сейчас я не вижу никакого извинения для этого. Мне больно и неприятно от твоих слов.