— Не бойся говорить то, что ты знаешь, доченька, я защищу тебя.
И он сжал маленькую ручку, лежащую в его ладони, выразительно посмотрев на Артура.
— Да, да, говори, дитя, говори немедленно; никто не обидит тебя за то, что ты говоришь правду, — нетерпеливо повторил дедушка.
— Я скажу, дедушка, — сказала она, дрожа и всхлипывая. — Только, пожалуйста, не сердись на Артура, если ты простишь его в этот раз, я думаю, что он никогда больше не будет. И я даже уверена, что он не намеревался их разбивать.
— Так все-таки это был ты, негодный плутишка? Я знал это с самого начала! — загремел отец. Он быстрыми шагами пересек комнату, схватил мальчика и сердито затряс его.
— Но продолжай, Элси, нам хочется знать всю историю, — добавил он, опять поворачиваясь к ней, все еще не отпуская Артура. — Паршивый пес! — проговорил он, когда она закончила. — Да, я прощу тебя, когда ты получишь хорошую порку и недельку посидишь на хлебе и воде, но ни в коем случае до этого.
Сказав это, он уже намеревался вывести его из комнаты, как Элси вдруг подскочила к нему и, умоляюще сложив руки, подняла раскрасневшееся взволнованное личико и искренно взмолилась:
— Ой, дедушка, пожалуйста, не бей его, не наказывай его! Он никогда больше не будет таким непослушным! Правда же, Артур? Дедушка, можно я заплачу за часы? И не наказывай его. Я с удовольствием это сделаю!
— Я совершенно не о деньгах беспокоюсь, дитя, — ответил пожилой господин презрительно, — да и, кроме того, где ты возьмешь столько денег?
— Я же богатая, дедушка, разве не так? Разве моя мама не оставила мне большое богатство? — спросила девочка, в то же время опустив глаза и заливаясь краской.
— Нет, Элси, — ответил ее отец очень нежно, взяв ее за руку и подводя опять к своему стулу. — У тебя ничего нет, кроме того, что я тебе даю, пока ты не достигнешь определенного возраста, а будет это еще через много лет.
— Но ты же дашь мне деньги, чтобы заплатить за часы, правда, папа? — умоляюще спросила она.
— Нет, конечно же не дам, потому что я думаю, что Артур должен понести достойное наказание за свою шкоду, — ответил он решительным тоном. — И кроме того, — добавил он, — дедушка уже сказал тебе, что не о деньгах он беспокоится.
— Нет, я все-таки научу этого негодного мальчишку не трогать мои вещи! — сказал старший джентльмен со злобной решительностью, схватил мальчика за руку и вытащил из комнаты.
Артур бросил на Элси ненавидящий взгляд, в котором отражалось обещание мести, и вышел из комнаты. Элси побледнела от страха и еле держалась на ногах.
Отец заметил все — взгляд и его эффект — и, прижав к себе дрожащего ребенка, погладил ее по голове и сказал тихим, успокаивающим голосом:
— Не бойся, доченька, я всегда защищу тебя.
Она ответила благодарным взглядом и прерывистым вздохом.
Отец только собирался посадить ее себе на колени, как прибыли гости, и он отпустил ее в свою комнату. В этот вечер она его больше не видела.
«Ах, если бы они не пришли в этот момент, — думала расстроенная девочка, неохотно уходя медленными шагами. — Я уверена, абсолютно уверена, что папа хотел посадить меня к себе на колени, а они ему помешали. Ох, неужели он никогда больше не захочет так сделать? Дорогой мой, милый папочка, если бы ты только знал, как давно я мечтаю посидеть с тобой!»
Но миссис Динсмор, которая торопливо вышла, когда отец выводил Артура из гостиной, величественно шла теперь по коридору, возвращаясь обратно. Элси увидала ее и, не желая в этот момент встречаться, решительно ускорила шаги и почти взбежала по лестнице в свою комнату. Там она увидела старую тетушку Фиби, мать Джима, которая поджидала ее.
Бедная старенькая женщина была переполнена радостью, и ее горячие излияния благодарности и благословений заставили Элси почти забыть все свои расстройства.
Затем пришел сам Джим, попросил разрешения увидеть мисс Элси и выразил свои благодарности, сопровождаемые слезами и всхлипываниями.
Бедный парнишка был ужасно напуган и поражен неожиданными обвинениями, но в свое оправдание он не имел права произнести ни слова, несмотря на полное неведение и абсолютную невинность. Его сердитый хозяин не обратил на это ни малейшего внимания.
Наконец тетушка Фиби вспомнила, что должна что-то печь, встала и позвала с собой Джима, чтобы он наколол ей дров и растопил печь. Слуги ушли, оставив Элси одну со своей няней.