— Прежде всего, — ответила Лора, — Элси всегда говорит только правду, мы убеждались в ее безупречной правдивости и в слове, и в деле. И во-вторых, Хорас, какую бы причину она могла иметь, чтобы испортить свою же тетрадь? Ведь она прекрасно знала, что за этим последует определенное наказание! Кроме того, я уверена, что это не обошлось без Артура, потому что, хотя он и не признается, но и не отвергает этого. Да, теперь я вспомнила, что только вчера я просматривала тетрадь Элси, и в ней не было клякс.
Пока она говорила, лицо ее брата сильно изменилось.
— Спасибо, Лора, — сердечно поблагодарил он, как только она закончила, — ты меня убедила и спасла от несправедливого и жестокого наказания Элси. Последнее уверение я считаю вполне достаточным, чтобы восстановить справедливость.
Лора повернулась и вышла, чувствуя себя довольной и счастливой, и когда она закрыла дверь, отец взял Элси на руки и сказал любящим, нежным тоном:
— Моя бедненькая, маленькая девочка! Мой родной, милый ребенок! Я был жестоко несправедлив с тобой, правда?
— Папа, но ведь ты думал, что я этого заслужила, — разрыдавшись, сказала она, обнимая его за шею и опуская головку ему на грудь.
— Ты все еще любишь меня, Элси, миленькая? — спросил он, прижимая ее.
— Ах, очень, очень сильно! Больше чем весь мир! О, папа, если бы ты только любил меня! — последнее слово потонуло в рыданиях.
— Я люблю тебя, моя дорогая, мой родной милый ребенок, — сказал он, поглаживая ее ласково. — Я люблю мою маленькую девочку, хотя иногда я кажусь холодным и грубым. И я благодарен больше, чем можно выразить словами, за то, что был удержан от незаслуженного наказания. Я бы никогда не смог простить себе этого. Я бы лучше лишился половины всего имения. Ох, я боюсь, что это бы превратило всю твою любовь ко мне в ненависть, и это было бы справедливо!
— Нет, папа, ох, нет! Ничто бы меня не заставило! — И маленькие ручки сильнее и сильнее сжимались вокруг его шеи, а слезы дождем падали на его плечо, затем она робко прижалась губами к его щеке.
— Ну хватит, хватит, доченька, не плачь больше, мы постараемся все это забыть и поговорим о чем-нибудь еще, — повторял он успокаивающе. — Элси, милая, твоя тетя Аделаида думает, что, возможно, в тот раз ты не очень была виновата, и теперь я хочу, чтобы ты мне рассказала все, что произошло, хотя я и не хочу потакать тебе в выискивании ошибок своего учителя. Но и ни в коем случае не хочу допустить, чтобы тебя оскорбляли.
— Пожалуйста, папа, не спрашивай меня, — попросила она. — Тетя Лора была там, и она тебе все расскажет.
— Нет, Элси, — твердо сказал он, — я хочу это услы -шать от тебя. И запомни, я хочу услышать каждое сло- во, которое было произнесено тобой и мисс Дэй, если ты можешь все вспомнить.
Увидев, что решение отца твердое, она повиновалась, хотя и с видимой неохотой, стараясь поведение мисс Дэй не показывать в неприглядном свете, и все же сказать правду. Элси ничуть не умаляла свою вину. Отец слушал все это с явным неудовольствием.
— Элси, — сказал он, когда она закончила, — если бы я все это знал в то время, я бы ни за что не наказал тебя. Почему же ты мне не рассказала, что с тобой так скверно обращаются и провоцируют?
— Папа, я не могла, ты меня не спрашивал.
— Разве я не спросил тебя, в самом ли деле ты противоречила ей?
— Да, папа, и это была правда.
— Но ты должна была мне тогда все рассказать, но теперь я вижу, как это все случилось... Я напугал тебя своей строгостью. Доченька, — добавил он, нежно целуя ее, — я постараюсь быть менее строгим, а ты должна меньше стесняться, чувствовать себя со мной проще.
— Я постараюсь, папа, — кротко ответила она. — Но я в самом деле не могу не бояться, когда ты на меня сердишься.
Мистер Динсмор долго сидел в этот день, держа свою маленькую дочь на коленях, лаская ее более нежно, чем когда-либо раньше. Элси была счастлива и говорила более свободно, рассказывая ему о своих радостях и переживаниях. Как сильно она полюбила мисс Аллизон, какое замечательное было время, когда они вместе читали Библию и молились, как она сокрушалась, когда ее подруга уехала. Как восторженно она радуется приходящим от нее письмам. Он все это слушал с нескрываемым удовольствием и интересом, подбадривая ее своими вопросами или одобрением.
— Что это такое, Элси? -— спросил он, беря в руки цепочку, которую она постоянно носила на шее, и вытаскивая миниатюру у нее из-за пазухи.
Как только он коснулся кнопочки, коробочка открылась, и перед ним оказалось милое девичье личико. И в тихом шепоте Элси «мама» не было необходимости, потому что он отлично знал, кто это.