— Элси, радость моя, я тебя очень люблю! Я никогда не смогу разлучиться с тобой.
— Ты должен любить Иисуса больше, мой милый па-мочка. — И обняв его за шею, нежно поцеловала.
Подержав, он поставил ее на пол и сказал:
— Я пришлю тебе ужин, только чтобы ты его съела, не смей поступать так, как тогда, с хлебом и водой,
— На этот раз опять будет хлеб и вода, папа? — улыбнулась она.
— Увидишь, — засмеялся он и вышел из комнаты.
Элси снова взялась за свою книгу, но через несколько минут вошел слуга, неся на серебряном подносе тарелочку с горячими кексами, маслом, чашку желе, горячий кофе и кусок жареной курицы. Элси стояла как пораженная.
— Что это, Помп? Это все папа прислал?
— Да, мисс Элси, конечно же он, — ответил слуга с довольной гримасой, устанавливая свою ношу. — Я предполагаю, что ты была очень хорошей девочкой весь день сегодня, или, может, мистер Хорас думает, что ты немножко заболела.
— Папа очень добрый, и я очень благодарна тебе, Помп, — ответила девочка, откладывая книгу и усаживаясь за стол.
— Позвони в колокольчик, мисс Элси, если захочешь
еще что-нибудь, и все будет доставлено, так мистер Хорас сам сказал.
Улыбающийся негр поклонился, прищелкивая от удовольствия языком: Элси была его любимицей.
— Папа, милый, — воскликнула Элси, когда он вернулся в комнату и с улыбкой спросил, съела ли она свою тюремную порцию. — Какой замечательный ужин ты мне прислал! Но я думала, что ты не позволяешь мне есть такие вещи?
— Разве ты не знаешь, — игриво ответил он, кладя руку ей на голову, — что я абсолютный монарх в этом маленьком царстве, и ты не должна спрашивать о моих делах и указаниях? — А затем более серьезным тоном добавил: — Нет, доченька, я не позволяю это как постоянную еду, потому что не считаю это здоровой пищей, но один разочек, я думаю, это не повредит тебе. Я думаю, что ты не из тех, которые злоупотребляют одолжениями, и я хотел побаловать тебя немножко, потому что, боюсь, моя маленькая девочка вынуждена страдать сегодня больше, чем она того заслуживает.
Голос его был нежным, когда он произнес последние слова и, наклонившись, поцеловал ее.
— Не думай, — тут же продолжал он, — что я извиняю тебя за непослушание, совсем нет, это только за то, что ты вынуждена была перенести от капризов Анны. Я должен прекратить это, мне так не нравится.
— Да ничего, папа, — ласково сказала Элси, — я к этому уже привыкла, ведь Анна всегда со мной так обращается.
— Почему же я никогда об этом раньше не слышал? — немного раздраженно спросил он. — Это же отвратительно! Так не будет больше продолжаться! И я прослежу, чтобы Анна полностью поняла, что моя дочь ничуть не ниже ее во всех отношениях, и отношение к ней должно быть соответствующее!
Он замолчал, но Элси, немного испуганная его неистовством, ничего не отвечала, и он продолжал:
— Я не сомневаюсь, что твой дедушка и его жена по-
лучили бы немало удовольствия, если бы я заставил тебя подчиниться капризам Анны, но я понятия не имел о происходящем! Ты должна поступать так, как тебе нравится, Элси, но если бы я просил тебя рассказать им эту историю, тогда это выглядело бы совершенно иначе. Ты никогда не должна иметь свои желания или мнение о том, что правильно или что неправильно, против моей воли, я этого не позволю. Я совершенно не одобряю эти строгие правила, которые ты вбила себе в голову, и предупреждаю тебя по-хорошему, что, если они не будут совпадать с моими желаниями или приказаниями, они должны быть оставлены. Но не смотри так встревоженно, доченька, я надеюсь, что этого никогда не случится, и давай сегодня больше не будем говорить об этом, — добавил он ласково, потому что она сильно побледнела и дрожала всем тельцем.
— О, папа, мой дорогой, милый папочка, только, пожалуйста, никогда не проси меня делать что-либо неправильное, мне будет страшно тяжело. — И она положила головку ему на плечо, так как он сел и прижал ее к себе.
— Я никогда не намерен просить тебя о чем-либо нехорошем, но наоборот, я хочу, чтобы ты всегда поступала правильно. Но тогда, мой птенчик, я должен решать, что правильно и что неправильно для тебя, ты должна помнить, что ты еще только маленькая девочка и не вправе еще решать за себя. И все, что от тебя требуется, это быть послушной твоему отцу без всяких сомнений и колебаний, тогда все будет в порядке.
Его тон, хотя мягкий и добрый, был все же твердым и решительным, и сердечко Элси сжалось. Она словно почувствовала, что в тени этого для нее скрываются большие испытания в будущем. Она старалась изо всех сил отогнать дурное предчувствие, которое овладело ею, чтобы предаться удовольствиям настоящих благо-словений. Отец очень любил ее, она это знала, и он не