Но наконец ее глаза открылись, и, смотря тревожно ему в лицо, озабоченно склоненное над ней, она спросила:
— Папочка, ты на меня сердишься?
— Нет, милая, — ответил он, и в голосе послышалась дрожь, — нисколько
— Что случилось? — удивленно спросила она. — Что я сделала? Что произошло?
— Ничего особенного, просто ты заболела, но тебе уже лучше, поэтому не думай об этом.
— Ее лучше положить сразу спать, — посоветовал доктор.
— На моем платье кровь?! — воскликнула Элси испуганно. — Откуда она?
— Ты упала и ударилась головкой, — ответил отец, беря ее на руки, — но больше не разговаривай.
— Ох! Я вспомнила! — простонала она, и выражение острой боли отразилось на ее личике. — Папа...
— Все, все, больше ни слова. Все уже прошло, — и он поцеловал ее. — Я отнесу тебя сейчас в твою комнату, и ты должна уснуть.
Он посадил ее себе на колени, придерживая головку у себя на плече, пока тетушка Хлоя переодевала ее.
— Ты голодная, доченька? — спросил он.
— Нет, папа, я только хочу спать.
— Тетушка Хлоя сейчас все приготовит, — проговорил он, в то время как няня одевала ей ночной чепчик. Затем, опять взяв ее на руки, он поднес ее к кровати и только хотел положить, как она попросила:
— Папа, я должна сначала помолиться.
— Ничего, сегодня не обязательно, ты не в состоянии.
— Пожалуйста, папа, позволь мне, — взмолилась она,— я не могу так идти спать.
Уступая ее мольбам, он поставил ее на колени, а сам стоял рядом, прислушиваясь к ее тихим мольбам, в которых несколько раз слышал свое собственное имя, связанное с просьбой, чтобы Господь научил его любить Иисуса.
Когда же она закончила, он опять поднял ее на руки, несколько раз нежно поцеловал и осторожно положил и кровать, говоря:
— Почему, Элси, ты просила, чтоб я любил Иисуса?
— Потому что я очень хочу, чтобы ты любил Его, папа, ты будешь очень счастливым, да и ты не сможешь пойти на небо без этого, так в Библии написано.
— Вот как? А почему же ты думаешь, что я не люблю Его?
— Папа, только не сердись, пожалуйста, — со слезами попросила она, — ты знаешь, Иисус сказал: «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня» (Иоан. 14:21).
Он наклонился над ней и тихо сказал:
— Спокойной ночи, доченька.
— Дорогой мой, милый папочка, — заплакала она, обнимая его за шею, и прижимая его лицо к себе, — я люблю тебя очень, очень сильно.
— Больше чем кого бы то ни было еще?
— Нет, папа, Иисуса я люблю больше, а потом тебя. Он опять поцеловал ее и, подавив вздох, вышел из
комнаты. Ему не совсем было приятно и не хотелось, чтобы она любила своего Спасителя больше, чем его.
Элси была изнемогшая и вскоре уснула. Но на следующее утро она проснулась совершенно свежей, как и обычно. После принятия душа тетушка Хлоя одела ее, своими проворными руками уложила ее кудряшки, чтобы скрыть пластырь на ее головке, и ничего не было заметно, кроме едва заметной бледности, напоминавшей ее друзьям о вчерашнем происшествии.
Элси сидела и читала одну из глав, когда вошел ее отец. Он сел рядом с ней, посадил ее себе на колени и, лаская, сказал:
— Моя маленькая крошка выглядит очень хорошо сегодня, а как она себя чувствует?
— Хорошо, спасибо, папа, — ответила она, улыбаясь и с любовью смотря на него.
Он поднял ее волосы, чтобы посмотреть на ранку, а затем, опуская их, сказал с содроганием.
— Элси, ты знаешь, что ты была очень близка к смерти прошлым вечером.
— Нет папа, я не знала, — с благоговейным страхом ответила она.
— Да, доктор сказал, что если бы это было на один сантиметр ближе к глазу, то я бы потерял тебя навсегда.
Дрожь в голосе выдала его глубокие чувства, и он прижал ее к себе со вздохом благодарности за ее спасение. Некоторое время Элси сидела тихо, и маленькое личико отражало задумчивость.
— О чем ты думаешь, моя радость?
Она подняла на него глаза и он увидел, что в них дрожали слезы.
— Ах, папа! — И она прижалась к его груди, а слезы струйками бежали по ее щекам, — А тебе бы жалко было?
— Жалко? Сокровище ты мое! Разве ты не знаешь, что ты для меня дороже всего моего богатства, всех моих друзей и родных вместе взятых! Да я лучше расстанусь со всем на свете, чем потерять тебя. — И он опять и опять поцеловал ее.
— Дорогой мой, милый папочка, как я рада, что ты меня так сильно любишь! — и она опять замолчала.
Он наблюдал, как менялось выражение ее личика, а потом спросил:
— В чем дело, детка?
— Я только думаю, готова ли я была пойти на Небо? И я думаю, что да, потому что знаю, что я люблю Иисуса. А потом я подумала, как бы мама обрадовалась, увидев меня, ты тоже так думаешь, папа?