– Если это так, то что именно пытается сообщить плод? – спросила она. – В моих снах есть повторяющиеся элементы, символы, но я не могу расшифровать их значение.
– Может быть, дело не в конкретном сообщении, а в самом процессе установления связи? – предположила Петрова. – Как младенец, который учится распознавать голос матери еще в утробе.
– Но этот "младенец" развивается с беспрецедентной скоростью, и его мозг формируется по нестандартным паттернам, – возразила Елена. – Что, если его восприятие, его сознание, тоже функционирует иначе?
Петрова не ответила. В комнату вошел Михаил, за ним следовал Ларин.
– Как наш уникальный случай? – спросил Ларин с энтузиазмом.
– Все показатели в норме, – ответила Петрова профессиональным тоном. – Развитие идет с опережением графика, без патологий.
– Отлично! – Ларин повернулся к Елене. – Доктор Соколова, мы хотели бы провести дополнительные тесты. Наши приборы зафиксировали необычные квантовые флуктуации во время вашего сна. Мы думаем, что это может быть связано с активностью плода.
– Какого рода тесты? – спросила Елена.
– Ничего инвазивного, – заверил Михаил. – Просто более детальный мониторинг нейронной активности во время сна. Мы установим дополнительные сенсоры, которые смогут регистрировать квантовые эффекты на нейронном уровне.
Елена посмотрела на Петрову, которая едва заметно кивнула.
– Хорошо, – согласилась Елена. – Когда вы хотите начать?
– Сегодня вечером, если вы не возражаете, – сказал Ларин. – Чем раньше мы получим данные, тем лучше сможем понять, что происходит.
Когда мужчины ушли, Петрова тихо сказала:
– Будьте осторожны с тем, что рассказываете Ларину и особенно Кузнецову. Они очень заинтересованы в определенных результатах.
– Каких именно?
– В доказательствах того, что формирующееся сознание плода действительно обладает нестандартными способностями восприятия. Особенно в отношении времени.
Елена задумалась.
– Предвидение? Они действительно верят, что это возможно?
– Не знаю, верят ли они в это в мистическом смысле. Но они определенно исследуют возможность нелинейного восприятия временных потоков на квантовом уровне. Ваша собственная работа теоретизировала эту возможность, не так ли?
– Да, но только как теоретическую модель. Я никогда не предполагала, что это можно реализовать практически, тем более через биологический организм.
– Видимо, они думают иначе, – Петрова собрала свое оборудование. – Будьте внимательны к своим снам сегодня. И помните – вы всегда можете отказаться от любых процедур, если почувствуете дискомфорт.
Вечером техники установили дополнительное оборудование в комнате Елены – сложную систему сенсоров, которые регистрировали не только электрическую активность мозга, но и квантовые флуктуации на нейронном уровне.
– Это не повлияет на ваш сон, – заверил Ларин. – Система полностью пассивная, она только регистрирует, без какого-либо воздействия.
Когда все приготовления были завершены, Елена осталась одна. Она легла в постель, чувствуя странное предвкушение. Что покажут её сны сегодня? И что увидят в них Ларин и его команда?
Сон пришел быстро, и он был не похож ни на один из предыдущих. Елена оказалась в пространстве, которое не было ни комнатой, ни пейзажем – просто пустота, наполненная пульсирующим светом. Свет менял цвета и интенсивность, создавая сложные паттерны, которые каким-то образом передавали информацию, хотя Елена не могла полностью понять её.
Затем появилось ощущение присутствия – не физического, а ментального. Как будто другой разум касался её сознания, пытался установить контакт. Не угрожающий, не вторгающийся, а скорее исследующий, любопытный.
Внезапно Елена поняла, что этот разум – её ребенок. Не в обычном смысле, не так, как мать ощущает шевеления плода. Это было ментальное присутствие, сознание, которое уже существовало, уже воспринимало, уже пыталось понять.
И в этот момент произошло нечто невероятное – Елена почувствовала, как её восприятие времени изменилось. Прошлое, настоящее и будущее существовали одновременно, как разные измерения одного пространства. Она могла видеть линии вероятностей, расходящиеся из каждого момента, переплетающиеся в сложную сеть потенциальных реальностей.
Это было прекрасно и ужасающе одновременно – видеть время как пространство, видеть причины и следствия как взаимосвязанную сеть, а не линейную последовательность. И через всё это проходило ощущение присутствия, ребенка, который показывал ей то, что видел сам.