Елена смотрела на изображение своего ребенка – полностью сформированный, активный, живой. Его мозг показывал паттерны активности, которые обычно не наблюдаются даже у новорожденных, не говоря уже о плодах. Как будто его сознание развивалось по совершенно иной траектории, чем у обычных людей.
– Доктор Петрова, – тихо сказала Елена. – Я думаю, что эксперимент может быть опаснее, чем предполагалось изначально. Не для меня или для ребенка, а для… реальности в целом.
Петрова выключила аппарат и внимательно посмотрела на неё.
– Что вы имеете в виду?
– Мой анализ показывает нарастающие нестабильности в квантовом поле, которое генерирует модулятор. Нестабильности, которые могут привести к локализованному разрыву в пространственно-временном континууме.
– Это звучит как…
– Научная фантастика, я знаю. Но данные реальны. И они согласуются с… предупреждениями, которые я получаю во снах.
Петрова выглядела встревоженной.
– Вы рассказали об этом Ларину?
– Нет. Я не уверена, что могу доверять ему в этом вопросе. Особенно учитывая новый эксперимент, который они планируют.
– Новый эксперимент?
Елена кратко рассказала о том, что узнала от Михаила – о планах усиления квантового поля, о возможности активного воздействия на вероятностные линии будущего.
– Это… невероятно опасно, – медленно сказала Петрова. – Если то, что вы говорите о нестабильностях, верно, усиление поля может быть именно тем, что спровоцирует разрыв.
– Именно. И я думаю, что мой ребенок каким-то образом связан с этим. Его сознание, его способность воспринимать и потенциально влиять на квантовые состояния… Он не просто предупреждает о разрыве, он может быть его катализатором. Или ключом к его предотвращению.
Петрова долго молчала, обдумывая услышанное.
– Что вы собираетесь делать?
– Я не уверена. Мне нужно больше данных, более точная модель потенциальных последствий. И мне нужен союзник с экспертизой в этой области. Михаил пытается организовать тайную встречу с профессором Барановым.
– Это рискованно. Кузнецов наверняка следит за вами.
– Я знаю. Но риск бездействия может быть еще выше.
В тот вечер Елена продолжала работать над своей моделью, пытаясь предсказать последствия эксперимента, который планировали Ларин и Кузнецов. Но данных было недостаточно, слишком много переменных оставались неизвестными. Она нуждалась в информации о новом оборудовании, о точных параметрах усиленного квантового поля.
Когда она наконец легла спать, сон пришел мгновенно, и с ним – новый опыт контакта с сознанием плода. На этот раз коммуникация была более ясной, более структурированной, как будто их сознания научились лучше интерпретировать друг друга.
Елена снова оказалась в многомерном пространстве вероятностей, где временные линии пересекались и разветвлялись в сложных конфигурациях. Но теперь она видела конкретную точку – момент, где множество линий сходились, создавая узел критической вероятности. Момент, где потенциальный разрыв становился актуальным.
И этот момент был близок – дни, может быть, часы. Связанный с активацией нового оборудования, с расширением и усилением квантового поля.
Но было и нечто новое – альтернативный путь, тонкая, почти невидимая линия вероятности, которая обходила критическую точку. Путь, который требовал конкретных действий, конкретных изменений в параметрах эксперимента. Путь, который только они – Елена и её ребенок – могли увидеть и реализовать.
Проснувшись, Елена немедленно начала записывать всё, что видела, переводя концептуальные образы в конкретные научные термины, в математические формулы, в технические спецификации. То, что показывало ей сознание плода, не было абстрактным предупреждением – это была конкретная информация о том, как предотвратить катастрофу.
Но было и еще одно осознание, более тревожное. Её ребенок действительно был центральным элементом в этой ситуации – не просто наблюдателем или предсказателем, но активным участником. Его уникальное сознание, его способность воспринимать и влиять на квантовые состояния были необходимы для реализации того альтернативного пути, который обходил критическую точку.
Что это значило в практическом смысле? Как её нерожденный ребенок мог активно участвовать в предотвращении квантового разрыва?
Утром Елена получила неожиданное сообщение от Михаила: "Встреча сегодня, 14:00, медицинское обследование вне института. Баранов будет там".