Она щелкнула пальцами и служанки подошли к Валерии.
— Отправляйся с ними и во всем им подчиняйся, — повелела Гульнара-гашан. — И если думаешь устроить побег или драку, то знай: я обо всем доложу господину и в назидание тебе порекомендую отрезать от твоего драгоценного мужа кусок мяса. Так что веди себя благоразумно, Лера-эре.
Той ничего не оставалось делать, как подняться с дивана и вновь оказаться в руках мужеподобных надзирательниц.
— И пусть на её спине, на месте ожога, они что-нибудь нарисуют хной. Надо же как-то скрыть, что она порченная! — прибавила напоследок Гульнара-гашан.
Глава 2
2
Суровые служанки провели Валерию в помещение, напоминающее массажный кабинет. Здесь было светло и стерильно чисто, посередине стояла кушетка, у стен располагались шкафчики, наполненные разнообразными косметическими средствами. Женщина, ожидавшая Валерию в кабинете, была облачена в белоснежный халат, медицинские перчатки и маску. Молчаливо она указала Валерии на кушетку, предлагая занять на ней место.
Служанки подтолкнули свою пленницу вперед — делать нечего, пришлось забраться на кушетку. Взгляд женщины в халате вызывал у Валерии инстинктивное желание попытаться прикрыть интимные части своего тела, а обстановка кабинета вызывала в мозгу ассоциации с больницей. Валерия слышала, как у нее стучат зубы, но никак не могла прекратить дрожать от всепоглощающего страха.
— Постарайся расслабиться, я не собираюсь тебя пытать, это всего лишь шугаринг, — заговорила с ней женщина в халате на русском языке. — Мы с тобой сделаем депиляцию всех необходимых зон, ясно?
Следующий час был посвящен удалению волос с тела Валерии. Служанки все это время стояли у двери, похожие на бесчувственных истуканов, никто из них даже не шевельнулся. Валерия пыталась отвлечься от пугающий мыслей о скором будущем, старательно читая иностранные названия на разнообразных тюбиках, баночках и бутылочках на полках. После того, как мастер по шугарингу завершила работу, Валерию отконвоировали в следующий кабинет — на сей раз маникюрный. Маникюрщица так же, как и мастер по шугарингу, была похожа на медицинского работника.
— Какие неухоженные ногти! — воскликнула мастер, схватив пленницу за руку.
Валерия действительно не любила третировать свои ногти маникюром и наращиванием. От наращенных ногтей она испытывала физический дискомфорт, ей все время хотелось отодрать наращённую часть ногтя и не мучатся; кроме того, ей крайне не нравилось, какими хрупкими становились ногти, побывав под лампой для сушки ногтей. Лишь иногда она решалась сделать маникюр, как правило, в честь какого-нибудь торжественного мероприятия — например, свадьбы подруги. В обычной жизни она просто коротко стригла себе ногти, чтобы избавить себя от необходимости вычищать из-под них грязь, и даже не тратила времени на полировку.
— Садись давай! — мастер по маникюру кивнула на стул перед маникюрным столиком.
— Можно мне что-нибудь накинуть на себя? — решилась спросить Валерия, ей не хотелось сидеть перед маникюрщицей абсолютно голой.
Мастер вопросительно глянула поверх её головы на служанок и, как видно, получив от них разрешение, достала из шкафчика халат и протянула его Валерии. Та накинула его на свое тело, старательно, до самого верха, застегнув «молнию». Благодаря этому нехитрому действию пленнице стало чуть-чуть легче, появилась иллюзия некой закрытости, защищенности от внешних угроз.
Валерия даже не смотрела, что делает с ее руками мастер по маникюру — в конце концов, так ли важно для Валерии, в какой цвет мастер покрасит ей ногти, если на кону стоит жизнь и смерть? Пленница, украдкой поглядывая по сторонам, задумалась о том, для кого оборудованы эти кабинеты во дворце? Неужели для женщин из гарема, о котором упоминала Гульнара-гашан? И сколько этих женщин живет в этих стенах? И все ли они были так же похищены, как и Валерия?..
В какой-то момент живот Валерии предательски заурчал от голода.
— Когда ты ела в последний раз? — строго поинтересовалась мастер.
Та не сразу смогла вспомнить. В её голове все перемешалось — жуткие события сегодняшнего дня затмевали все, что было в предыдущие дни. Когда она ела в последний раз? Сегодня утром Валерия отказалась от завтрака, потому что им с Артуром нужно было собираться в аэропорт — помнится, она утешила себя мыслью, что успеет выпить чашку кофе с каким-нибудь десертом в аэропорту. А вчера? Вчера, когда они с Артуром вернулись после встречи с дядей Вакифом, Валерии кусок в горло не лез — так она была расстроена и шокирована встречей с тем, кого она искренне считала родным человеком. Значит, последний раз она принимала пищу вчера в обед.
— Вчера днем, — выдавила Валерия из себя.
Мастер, перейдя на месламитский язык, обратилась к служанкам. Выслушав её, одна из надзирательниц вышла из кабинета, в то время как вторая осталась на страже, как бдительный цепной пес. Вскоре служанка вернулась с подносом, на котором стояла наполненная дымящимся бульоном глубокая чаша. Бульон выглядел жирным, в нем плавала какая-то зелень.
— Выпей бульон, он заглушит голод, — подала голос доселе молчавшая служанка. — Есть много тебе нельзя, а то живот вздуется.
Валерии хотелось оттолкнуть от себя мерзкую служанку с ее подносом — до чего отвратительна та обыденность, с которой она рассуждает о том, что у её пленницы может вздуться живот и сей неприятный факт может испортить удовольствие их господина! Импульс был таким сильным, что, наверное, Валерия не смогла бы сдержаться, если б маникюрщица не сдавила с силой кисть ее руки — скрипнув зубами от боли, зеленоглазая женщина посмотрела на мастера и поймала ее предупреждающий взгляд: «Не делай глупостей!»
Выдохнув воздух сквозь зубы, Валерия склонила голову и прошептала:
— Спасибо… Я очень проголодалась.
Мастер освободила её руку и Валерия смогла взять чашку с подноса, сжав её ладонями. Ей дали время выпить бульон — тот оказался пряным, удивительно вкусным и очень сытным, утолив чувство голода Валерии. Пока она его не попробовала, женщина даже не представляла, насколько она проголодалась и как сильно утомилась. Бульон хорошо прогрел её изнутри и на Валерию вдруг навалилась сонливость. Едва сдержавшись, чтобы не зевнуть, она подумала угрюмо:
«Как хорошо было б уснуть и забыть обо всем, а потом проснуться и понять, что это был всего лишь кошмар!»
Когда мастер закончила с маникюром и педикюром, Валерия покорно поднялась со стула навстречу надзирательницам:
— Что дальше? — спросила она, но ответа не дождалась.
Дальше её снова раздели и поставили под душ, где приказали Валерии тщательно помыться. А после душа отвели в хамам. Сперва заставили её сидеть в разгоряченной комнате, где было так жарко, что начинала кружиться голова — а затем перевели в большой зал хамама и, приказав лечь торчащий в центре парилки большой круглый камень, оставили зеленоглазую женщину одну.
Несколько минут она лежала на теплом камне, прислушиваясь к тишине и ожидая, что сейчас кто-то войдет в хамам. Однако её одиночество никто не нарушал. Валерия села и принялась вертеть головой по сторонам, оглядывая внутреннее убранство хамама — это было помещение без окон, со стенами, сплошь покрытыми мраморной мозаикой, и купольным потолком, вход только один. Ее оставили одну здесь, но как обстоят дела там, по ту сторону двери? Возможно, приставленные Гульнарой-гашан служанки стоят там на страже!
«Что же мне делать? Попробовать убежать? Или не рисковать?» — лихорадочно соображала она.
Упрямство и самонадеянность в Валерии требовали от нее хотя бы попытаться совершить попытку к бегству — да, шансы малы, но разве можно без сопротивления сдаться на милость этих ужасных людей? Но потом в ее памяти всплывала картина избиения Артура вооруженными головорезами и её сердце сжималось от боли и чувства вины — если она попытается сбежать, тот, кто приказал её похитить, причинит Артуру вред! Они и так столь жестоко избили её мужа! Как Валерия может рисковать Артуром?..
Да и наивно полагать, что, сбежав из хамама, она сможет сориентироваться в лабиринте дворцовых помещений и найти выход! И даже если найдет этот выход — что ее ждет снаружи? Госпожа гарема сказала, что снаружи дежурят вооруженные солдаты, готовые стрелять на поражение. За дворцовыми стенами Валерию ждет только смерть, если она рискнет сбежать — и вместе с ней погибнет ни в чем не повинный Артур…