В Чите при первом в жизни прыжке с парашютом погибла 26-летняя девушка. Трагедия произошла в 10.00 по местному времени на учебном аэродроме РОСТО (Российского оборонного спортивно-технического общества) в поселке Каштак. По предварительным данным, девушка 1981 года рождения погибла из-за неполного раскрытия парашюта. Погибшая покидала самолет Ан-2 последней из группы людей, которые совершали прыжки на коммерческой основе - эту услугу уже несколько лет оказывает местное отделение РОСТО.
Расследование проводит Центральный ОВД города Читы.
Увлечение молодежи экстремальными видами спорта вполне понятно. Эмоции, драйв. Скорость, высота, глубина. Ветер свистит, мотор ревет. Тормоза придумали трусы. Риск. Адреналин. Те самые пресловутые «ощущения», которых катастрофически не хватает современному горожанину, чья жизнь с каждым годом становится все более благополучной, размеренной и пресной.
Да и модно. Все друзья-товарищи чем-нибудь таким увлекаются. Кто на доске с горы летит, кто на скалу лезет, кто с парашютом прыгает. С парашютом - это очень клево, такие ощущения, полет, небо, давай прыгнем, ну как же, надо прыгнуть, боишься, что ли, у нас уже все ребята прыгали, да не один раз, давай, ну чего ты, поехали на этих выходных, это такая вещь, невозможно объяснить, это надо обязательно почувствовать, другим человеком станешь, давай в эти выходные прыгнем, не бойся, не бойся, не бойся.
Прыгнула, в первый раз. Полет, ощущения. Ужас, паника. Разбилась.
Человек погиб за новые ощущения, за крутизну, за чувство полета, за принадлежность к экстремальному спорту.
Все- таки что-то есть абсолютно дикое и абсурдное в том, что человек гибнет ради развлечения. Может, ну их, такие развлечения? В жизни, какой бы размеренной и однообразной она ни казалась, и без того периодически находится место подвигу. Стоит ли искать дополнительные приключения и ощущения на свою голову?
Смерть самолетов-пенсионеров
На поле аэроклуба «РОСТО», расположенном в районе аэропорта Йошкар-Олы, 16 июня 2007 года, возник пожар, охвативший площадь в 650 квадратных метров. Возгорание произошло из-за перекала печи в сушильной камере частного предприятия, которое соседствует с клубом. Пламя быстро перекинулось на стоявшие в поле четыре списанных самолета Як-52. Техника находилась здесь уже более 20 лет и эксплуатировалась в последний раз еще во времена Советского Союза. Потому ущерба от ее уничтожения практически нет, но для действующих машин угроза была реальная.
Семь самолетов, стоявших примерно в 100 метрах от пожара, членам авиаклуба пришлось экстренно откатывать. Распространение огня на большую территорию предотвратили пожарные. На полную ликвидацию возгорания пяти специализированным расчетам потребовался час.
Списанная техника, все эти отслужившие свой век самолеты, локомотивы, корабли - печальное и трогательное зрелище. Пенсионеры техники, отдавшие жизнь тяжелому труду, а теперь застывшие в своем неподвижном заслуженном отдыхе. Некоторые из них удостаиваются своего рода бессмертия, условно вечной жизни в виде монументов. Особенно в этом плане везет танкам и паровозам. Остальные умирают. Их безжалостно режут на металлолом или они постепенно сами доходят до такой степени разрушенности, что перестают восприниматься как живые существа. А бывает, что они гибнут как-то по-другому - например, от пожара, как эти четыре самолета Як-52.
Як-52 - маленький юркий одномоторный учебный самолет, немного смешной на вид. Он считается практически идеальной машиной для обучения начинающих пилотов. Трудно сказать, почему эти четыре самолетика много лет стояли без движения на поле йошкар-олинского аэроклуба. Казалось бы, логично было разобрать их и сдать в металлолом, и место бы освободилось, и на вырученные деньги можно было сделать что-нибудь полезное. Но или просто руки не доходили - а может, и доходили, но не поднимались, жаль было йошкар-олинским летчикам уничтожать эти маленькие самолеты, на которых они делали свои первые шаги в воздухе; глупо, конечно, звучит - «шаги в воздухе», ну а как еще скажешь, да, первые шаги, жалко, сердце сжимается при мысли о том, что их разрежут автогеном, как бывалому вояке бывает невозможно пристрелить своего старого больного немощного коня.
Но - самолеты-пенсионеры сгорели. Может, оно и ничего, - это все же лучше, чем автогеном. Конечно, совершенной нелепостью и даже безумием было бы говорить в адрес машин что-то вроде «светлая память о вас, дорогие самолеты, сохранится в наших сердцах»; но, с другой стороны, почему бы и нет, ведь наверняка каждый летчик, даже сделавший карьеру и пилотирующий теперь огромные сверкающие «боинги» и «эйрбасы», всегда будет помнить маленький смешной одномоторный самолет, на котором впервые неуверенно поднялся в небо.