8-го Іюля 185…
Я часто наблюдалъ морской берегъ въ промежутокъ двухъ приливовъ. На мокромъ гладкомъ пространствѣ видны тысячи слѣдовъ людскихъ шаговъ, колеи, которыя оставляютъ колеса удаляющихся телегъ и слѣды копытъ лошадей; разные причудливые узоры, выведенные пальцами дѣтей въ мягкомъ пескѣ, имена, начертанныя концомъ палки, тысячи слѣдовъ, тысячи мелочей. Океанъ возвращается и изглаживаетъ все.
Правосудіе народа и время имѣютъ свои приливы.
Пишите, созидайте, составляйте законы, чертите ваши планы на пескѣ — придетъ день, часъ, когда приливъ покроетъ все, унесетъ все. «Я вступаю въ мои владѣнія, говоритъ океанъ. Я вступаю въ свои права, скажетъ народъ»,
9-го Іюля 185…
Вылъ человѣкъ, который потрясъ цѣлый міръ своими побѣдами. Онъ умеръ и, не смотря на то что онъ былъ свергнутъ съ трона, его похоронили съ великими почестями и выставили на парадномъ катафалкѣ. Муха сѣла къ нему на носъ и руки его, которыя въ былое время держали судьбы великой имперіи, были безсильны, чтобы согнать насѣкомое.
И для того, чтобы придти къ такому концу, попираютъ справедливость, свободу, права народовъ.
10-го Іюля 185…
Курица хотѣла прикрыть своими крыльями цыплятъ, которые уже оперились. «Намъ не нужны болѣе твои попеченія, кричали цыплята: ты душишь насъ». «Пустяки, отвѣчала курица: вы ничего не понимаете. Очень можетъ быть что я вамъ не нужна болѣе, но вы мнѣ нужны. Во-первыхъ, мнѣ нравится имѣть власть надъ кѣмъ нибудь, это придаетъ столько почета, а во вторыхъ, и ѣмъ вашу долю зерна».
Вотъ образъ власти у народовъ, которые созрѣли на столько, что могутъ управлять собой сами.
12-го Іюля 185…
Я провелъ страшную ночь.
Бываютъ минуты, что мои мысли принимаютъ образы и встаютъ передо мной, какъ страшные призраки. Неужели я схожу съ ума?
То былъ не сонъ, то было на яву: но это состояніе было страннѣе всякаго сна. И я видѣлъ… ее.
Елена лежала на постели; я прислушивался къ ея тяжкому дыханію; я щупалъ ея лихорадочной пульсъ. Боже мой! Мнѣ показалось, что я слышалъ крикъ!
Она страдаетъ и меня нѣтъ съ нею!
О, въ эти минуты тревоги и неизвѣстности чувствуешь вполнѣ весь ужасъ тюремнаго заключенія. Я хотѣлъ подать женѣ моей примѣръ мужества и въ первый разъ тюрьма побѣдила меня. Голова моя низко сгибается и сердце обливается кровью въ первый разъ отъ безчеловѣчнаго мщенія человѣческихъ законовъ.
XIV
Докторъ Уарингтонъ доктору Эразму
26-го Іюля 185…
Увѣдомляю васъ, милостивый государь, что вы отецъ славнаго мальчика, который родился въ три часа утра. Роды были трудны и мучительны. Наканунѣ, вечеромъ, я по нѣкоторымъ признакамъ боялся несчастнаго случая; но природа помогла намъ и сегодня здоровье матери такъ хорошо, какъ только можно желать, Что же касается ребенка, то онъ обѣщаетъ жить долго и принести вамъ и радость и честь.
Пользуюсь этимъ случаемъ, чтобы выразить вамъ все мое уваженіе и сочувствіе. Если вамъ нужны мои услуги, располагайте ими, не щадя меня ни въ какомъ случаѣ. Я буду вамъ благодаренъ, потому что это будетъ доказательствомъ, что вы помните стараго друга. Насъ англичанъ обвиняютъ въ холодности и сдержанности, но мы, быть можетъ, лучше нашей репутаціи. Во всякомъ случаѣ, мы умѣемъ уважать несчастіе.
Преданный вамъ и пр.
XV
15-го Августа 185…
Я должна разсказать тебѣ подробно о своихъ родахъ, или какъ называютъ англичане, о своемъ заключеніи (confinement).
Я пригласила по здѣшнему обыкновенію сидѣлку, мы какъ ее здѣсь называютъ, nurse. Эта женщина очень опытна и свѣдуща въ своемъ дѣлѣ и ты бы удивился, услышавъ, какъ она говоритъ о медицинѣ, хирургіи, уходѣ за дѣтьми и пр. и пр. Кажется въ Англіи есть цѣлое племя этихъ матронъ. Онѣ даютъ совѣты молодымъ матерямъ, исполняютъ предписанія доктора и обладаютъ, если имъ вѣрить, несмѣтнымъ числомъ разныхъ рецептовъ и всевозможные случаи. У нихъ неистощимый запасъ анекдотовъ и, если всѣ ихъ разсказы о числѣ дѣтей, которыхъ онѣ спасли отъ неминуемой смерти, справедливы, то я не удивляюсь болѣе, какъ въ Англіи нашлось столько жителей, чтобы заселить Австралію, новую Зеландію и всѣ колоніи.
Сидѣлка, которая ходитъ за мной, славная женщина; въ ней кажется развитъ инстинктъ матери для всего человѣчества. Она маленькаго роста, изящно сложена, въ съ очень пріятной наружностью; по всему видно, что она знавала лучшіе дни. Оша вдова какого то смотрителя работъ, который былъ засыпанъ землей въ корнвалійскихъ рудникахъ, когда обрушились своды галлерей. У ней было нѣсколько человѣкъ дѣтей, которые разъѣхались давно по сушѣ и морямъ; двое изъ ея сыновей моряки, которые иногда присылаютъ ей ящикъ чаю и нѣсколько золотыхъ. Ей предлагали быть сидѣлкой въ большомъ госпиталѣ; она отказалась, не смотря на выгодныя условія, говоря что лучше желаетъ встрѣчать тѣхъ, кто появляется на свѣтъ, чѣмъ провожать тѣхъ, кто покидаетъ его навсегда.