— Что угодно, господин Рысев? — тут же подходит ко мне официант. Моё имя тут же выучили, получается.
— Будьте добры, похожий завтрак, как и в прошлый раз, — киваю улыбаясь. — И кофе сразу же.
— Сейчас будет сделано, — парень словно испаряется.
Вот и замечательно — и завтрак мой запомнили, и меня тоже.
Чашка кофе появляется как по волшебству. И опять же, сам напиток получается планируемо хорошим. Но все же, сюда я захожу не поесть. Сюда я захожу встретить человека, узнаваемая сигнатура которого, появляется в соседнем зале.
Глава 23
— И много Белозерский вам проиграл? — спрашивает Борис Васильевич.
Разговор происходитещё вечером, пока мы сидим в библиотеке. Вокруг народ уже расходится, и только библиотекарша с лёгким неодобрением посматривает на нас.
— Много немного, а на круг около пяти с половиной тысяч получается.
— Имперских рублей, не баллов? — уточняет учитель.
— Там и баллов около двенадцати тысяч с каждого, но баллы — это отдельная история.
— Не скажите, — о чём-то задумывается Кошкин. — Максим, вы же понимаете, что он не сможет отдать эти деньги.
— Почему? Это не такие большие деньги для княжича.
— Для главной ветви тоже не очень большие. Но он-то наследник, он не может распоряжаться такими суммами. Вы вообще себе представляете, что такое пять с половиной тысяч имперских рублей?
— Да, хорошо себе представляю. Примерно поместье. — киваю.
— Вот именно — примерно поместье. Какой бы богатый клан Белозерских ни был, по такому поводу найти за один день пять с половиной тысяч рублей он не сможет. Так что завтра он к вам придёт договариваться.
— А разве так можно? У нас ведь есть договор, и к нему я его не принуждал. Он сам напросился. Да и дворянская честь и всё такое? — в принципе, соглашаюсь со словами Кошкина, но уточняю. — Да и у самого княжича могут быть личные средства.
— Всё так, дворянская честь, личные средства. Но не совсем. У наследника личные средства могут быть только в пределах, разрешенных главой. Обычно у нас не, так чтобы много свободы. — Вспоминает что-то свое Кошкин. — Сомневаюсь, что он распоряжается большими средствами лично. Сейчас уже вечер, кредит ему никто не выдаст. Завтрашнее утро — банк ещё не откроется, точнее, не откроется кредитный отдел банка. Взять у частных процентщиков, в принципе, выход. Но сначала он придёт договориться. Ты первокурсник. Род уже известный, но не влиятельный. Он попробует.
— Пусть приходит. Ничего не имею против.
— Ещё обратите, Максим, внимание на то, что проиграл он дуэль в академии первокурснику. И вспоминать будут именно это, несмотря на то, что большую часть дуэлей он выиграл. Никто не будет вспоминать о сотне выигранных дуэлей. Будут вспоминать только ту, в которой он тебе проиграл. Одного этого проигрыша достаточно, чтобы очень сильно скатиться по иерархии внутри Рода, и ты ему это в общем и целом обеспечил. Так что в Род он точно не пойдет. Гордый больно, судя по отзывам преподавателей.
— А что преподаватели? — интересуюсь.
— А преподаватели празднуют. Большая часть учителей сейчас как минимум чашку кофе поднимает за твоё здоровье.
— Почему? Он же сам… При чём здесь вообще я?
— Ну, парня очень хорошо натаскали в своём роду. Да вы и сами чувствовали, я уверен. — Уточняет Кошкин. — Внутри дуэльного пространства почти у любого другого он бы выиграл. Вы, Максим, просто очень неприятный противник, тем более что убивать вас нельзя. А не убивая, с вами сражаться в дуэли довольно сложно. Да и в этом случае, вы парень с сюрпризами. Особенно в этом. Я бы поставил на вас, если бы случилась такая дуэль.
Киваю словам Кошкина. Действительно, не убивая, мне пока сложно — мало нелетальных техник.
— На мой взгляд наставника, пока что вы сами пока не очень хорошо контролируете свои умения. Я вообще удивлён, что вы смог закончить бой без убийств. Что его родичи, что он сам, по словам учителей, очень неприятный противник. Он за последние три года провёл уже больше сотни дуэлей. Верхушку рейтинга он не занимает, пару раз проиграл, но четвёртое место в рейтинге Академии он держит давно. В общем, учителя радуются, что у него нашёлся кто-то, кто смог его остановить. Жалеют, что только ненадолго.
— Почему ненадолго?
— С тобой он наткнулся на редкое противодействие. Сейчас подлечится, отряхнётся и пойдёт дальше срывать учебные планы.
— Понятно. Борис Васильевич, у меня вопрос: а насколько он достал ректорат?
— Сильно, Максим. Как думаете, почему стоимость обучения высока? Потому что ученики лечатся за счёт академии. Расходные материалы покупают за счёт академии, обмундирование, питание — все оплачивает Академия. Так вот, в вопросе лечения Белозерский сильно ударяет по бюджету Академии. Слишком многих нужно лечить, после его эскапад. Но он всегда контролирует свои действия. Ни разу за рамки устава Академии он не вышел. Он не нарушает ни одной его буквы. Поэтому учителя с ним ничего сделать не могут. А вот бухгалтерия буквально плачет: тех людей, которых он отправляет на больничные койки, приходится лечить и лечить очень дорого. Кстати, вот они вообще за ваше здоровье поднимут не один бокал.