– Какая жалость! Нынешней осенью простуды свирепствуют, как никогда. Мистер Уингфилд говорил мне, что давно не встречался с более тяжелыми и трудными случаями – с тех самых пор, как у нас была эпидемия инфлюэнцы.
– Да, дорогая, мы тоже настрадались изрядно, но не до такой степени, как вы, судя по твоим рассказам. Перри говорит, простуды всегда случаются частенько, однако в эту пору они обыкновенно протекают не так тяжело, как, к примеру, в ноябре. Теперешнее же время года Перри вовсе не считает болезнетворным.
– Да, я не слыхала от мистера Уингфилда, чтобы он называл это время года таким уж опасным, но…
– Ах! Бедное мое, дорогое дитя, правда в том, что лондонский воздух всегда тлетворен и пагубен для здоровья. В Лондоне все нездоровы, да там и невозможно быть здоровым. Какой ужас, что ты вынуждена там жить! Так далеко отсюда! И в таком нездоровом климате!
– Но, батюшка… там, где живем мы, климат нисколько не тлетворен. Та часть Лондона, в которой мы живем, сильно отличается от большинства прочих городских кварталов! Дорогой сэр, прошу вас, не смешивайте наш квартал с остальным Лондоном. В окрестностях Бранзуик-сквер все совершенно иначе, чем в других частях го рода. У нас столько воздуха! По-моему, я бы не смогла и не захотела жить ни в каком другом районе Лондона. Вряд ли другое место подошло бы для проживания моих детей. Но у нас, смею вас уверить, дышится легко! Мистер Уингфилд уверен, что Бранзуик-сквер и прилегающие кварталы – самый благоприятный район в городе в смысле климата.
– Ах, дорогая моя, все равно в Лондоне не то, что в Хартфилде. Согласен, ваша семья живет не в самом плохом месте, но, пробыв в Хартфилде всего неделю, вы все буквально преображаетесь! К вам возвращаются силы. А сейчас… с прискорбием вынужден отметить, что вы все выглядите не лучшим образом.
– Папенька, мне грустно слышать от вас подобные речи. Уверяю вас, лично я чувствую себя вполне сносно, если не считать легких приступов мигрени и сердцебиений, от которых я не в состоянии освободиться нигде. А если дети показались вам бледненькими перед тем, как их увели спать, то только из-за того, что они устали немного больше обычного – их утомил долгий путь, и, кроме того, они очень рады приезду к вам. Надеюсь, завтра вы найдете их более здоровыми и крепкими. Вот мистер Уингфилд был в крайнем удивлении. По его словам, он даже не предполагал, что отпускает нас из города в таком прекрасном состоянии. Ну а каково ваше мнение о том, как выглядит мой супруг? Надеюсь, про него нельзя сказать, будто у него больной вид. – С этими словами Изабелла послала мужу нежный взгляд.
– Выглядит он неважно, дорогая, мне не с чем тебя поздравить. По-моему, вид у мистера Джона Найтли далек от здорового.
– В чем дело, сэр? Вы обо мне? – воскликнул мистер Джон Найтли, заслышав собственное имя.
– Мне грустно признавать, любовь моя, но батюшке кажется, будто вы неважно выглядите… впрочем, виной вашего не совсем здорового вида, скорее всего, является усталость. Однако, как вам известно, я была бы куда спокойнее, если бы вы перед отъездом из Лондона навестили мистера Уингфилда.
– Милая моя Изабелла, – пылко вскричал ее супруг, – умоляю, пусть мой внешний вид вас не тревожит! Хватит и того, что вы без конца советуетесь с докторами по любому поводу и кутаете и нежите детей. Мне позвольте выглядеть так, как я считаю нужным.
– Простите, – поспешно вмешалась Эмма, – я не слишком поняла, что вы говорили вашему брату. Кажется, ваш друг мистер Грэм собирается пригласить управляющего в свое новое имение из Шотландии? Но справится ли он? Боюсь, в нас слишком сильно укоренились давние предубеждения против шотландцев…
И она так ловко перевела разговор на новую тему, что к тому времени, как вновь повернулась к отцу и сестре, Изабелла уже успокоилась и принялась задавать вопросы о Джейн Ферфакс. Несмотря на то, что Джейн Ферфакс в общем не была у Эммы в большом фаворе, в тот момент она была рада присоединить свой голос к хвалам в ее адрес.
– Какая она милочка, эта Джейн Ферфакс! – воскликнула миссис Джон Найтли. – Я так давно ее не видела, только изредка встречалась с нею в Лондоне, и то ненадолго. Как, должно быть, обрадуются ее добрая старушка бабушка и славная тетушка, когда она приедет к ним погостить! Я всегда очень жалела милую Эмму, потому что Джейн Ферфакс нечастая гостья в Хайбери, но теперь, когда дочь полковника Кэмпбелла вышла замуж, у полковника и его жены, как я подозреваю, и вовсе не достанет сил расстаться с ней. Какой чудесной подругой она была бы для Эммы!
Мистер Вудхаус был совершенно согласен с дочерью, но присовокупил: