Миссис Годдард заведовала пансионом – не просто какой-то школой для девочек, не новомодным учебным заведением, которое, прикрываясь цветистыми фразами, применяло в воспитании юношества последние достижения вольнодумной мысли и новые методы образования (в них юные девицы за огромную плату лишались здоровья и приучались к тщеславию), нет, она руководила настоящим, честным, старомодным английским пансионом, в котором по сходной цене предлагался разумный набор занятий и куда родители без опаски сбывали дочерей, будучи уверенными в том, что девочки получат какие-никакие знания и, вернувшись домой, не станут презирать родителей за «отсталость». Пансион миссис Годдард пользовался – и вполне заслуженно – доброй славой; к тому же климат в Хайбери считался целебным для здоровья; под пансион был отведен просторный дом с садом, кормили воспитанниц обильно, летом позволяли бегать и играть, сколько им заблагорассудится, а зимой хозяйка собственноручно лечила их от обморожения. Ничего нет удивительного в том, что теперь за нею в церковь следовали двадцать пар молодых девиц. Она была женщиной доброй, по-матерински заботливой; в юности ей пришлось напряженно работать, и теперь она считала, что иногда вполне вправе устроить себе выходной и отправиться в гости выпить чайку. Будучи многим обязанной в прошлом доброте мистера Вудхауса, она почитала за особую честь когда только возможно покидать свою уютную гостиную, увешанную образчиками рукоделия, и проводить вечер за карточной игрой у камина со стариком Вудхаусом, то выигрывая, то проигрывая несколько шестипенсовиков.
Вот каких гостей Эмма находила возможным собирать у себя в доме чаще всего; она радовалась их визитам главным образом из-за отца, ибо для нее ни одна из перечисленных дам не могла сравниться с миссис Уэстон. Ей приятно было видеть довольство батюшки и еще приятнее от сознания того, что она так ловко все устраивает; однако тихая скука, исходящая от трех почтенных женщин, невольно наводила на мысли о том, сколько еще таких томительных длинных вечеров предстоит ей пережить…
Как-то утром, когда она сидела, привычно ожидая гостей и очередного тоскливого вечера, от миссис Годдард принесли записку, в которой та в самых почтительных выражениях осведомлялась, нельзя ли привести с собой мисс Смит; просьба пришлась как нельзя кстати. Мисс Смит, очень хорошенькая семнадцатилетняя девушка, была знакома Эмме лишь шапочно, и она давно хотела лично познакомиться с нею. Эмма ответила весьма изысканно составленным приглашением, и вечер больше не страшил очаровательную хозяйку Хартфилда.
Харриет Смит была чьей-то внебрачной дочерью. Несколько лет назад некто, оставшийся неизвестным, поместил ее в пансион миссис Годдард, а впоследствии она была переведена в разряд пансионерки, постоянно живущей в семье хозяйки пансиона. Вот и все, что было о ней известно. Близких друзей у нее не было, но в Хайбери ее принимали повсеместно; вот и теперь она только что вернулась из деревни, где гостила у своих однокашниц по пансиону.
Красота Харриет Смит относилась к тому типу, который особенно привлекал Эмму. Блондинка невысокого роста, румяная, голубоглазая, с точеными чертами лица и ласковой улыбкой. Еще до конца вечера Эмма была очарована и манерами мисс Смит, и ее внешностью и преисполнилась решимости продолжать знакомство.
Судя по репликам мисс Смит, умом она не блистала, однако Эмма ее нашла весьма интересной особой – она напрочь была лишена неловкости и стеснительности, качеств, столь тягостных при первом знакомстве; она держалась просто и открыто, но в то же время ненавязчиво. И потом, она выказывала такую трогательную признательность за то, что ее пригласили в Хартфилд, и так безыскусно восторгалась великолепием обстановки, каждой вещью, настолько превосходящей то, к чему она привыкла, что Эмма нашла новую знакомую не лишенной здравого смысла и решила, что она заслуживает всяческого поощрения. Ее следует возвысить. Кроткие голубые глазки и вся природная прелесть мисс Смит не должны впустую растрачиваться на низшие слои общества Хайбери и его окрестностей. Знакомства, которые она уже успела завязать, не делают ей чести. Вот, например, те друзья, у которых она недавно гостила, – люди в своем роде порядочные; однако знакомство с ними, несомненно, ей вредит. Эмма наслышана была о семействе по фамилии Мартин, так как они арендовали большую ферму у мистера Найтли. Жили они в приходе Донуэлл, что делало им честь, как полагала Эмма, так как знала, что мистер Найтли о них весьма высокого мнения. Но они, скорее всего, люди грубые, неотесанные и совершенно не подходят в знакомые девушке, которой до совершенства недостает самой малости – учености и изысканности. Вот ей-то, Эмме, и следует обратить на это внимание, заняться воспитанием мисс Смит, она отдалит ее от прежних, неподходящих знакомых и введет ее в хорошее общество; она сформирует ее вкусы, суждения и манеры. Дело обещало быть интересным и, несомненно, добрым; такое занятие в высшей степени подходило Эмме, учитывая ее собственное положение, а также избыток свободного времени и сил.