Эмма рассмеялась и отрицательно покачала головой, а мистер Найтли продолжил:
— Помяните мое слово: Элтон не оправдает ваших ожиданий. Человек он недурной, занимает почетную должность хайберийского викария, однако не из тех, кто мог бы решиться на столь неразумный брак. Хороший доход он ценит ничуть не меньше любого другого трезвомыслящего человека. Как бы чувствительны ни были его речи, в поступках он будет руководствоваться здравым смыслом. Себя наш викарий ценит не меньше, чем вы — Харриет. Элтон прекрасно осознает, что весьма хорош собой и умеет быть душой любого общества. Из нескольких не вполне осторожных фраз, оброненных им в мужской компании, я заключил, что он намерен жениться выгодно. Я слышал, как он с большим воодушевлением рассказывал о подругах своих сестер — неких молодых леди из весьма обеспеченного семейства. За каждой дают по двадцать тысяч фунтов.
— Очень вам признательна, — опять рассмеялась Эмма. — Если бы я и правда намеревалась женить мистера Элтона на Харриет, ваше предостережение пришлось бы весьма кстати, но покуда в мои намерения входит оставить ее при себе. Сватовством я более не занимаюсь. Едва ли мне удастся вновь достичь такого успеха, какой случился с женитьбой мистера Уэстона. Лучше мне удалиться от этого дела в расцвете славы.
— Что ж, доброго вам дня, — произнес мистер Найтли и, резко поднявшись, направился к дверям.
Беседа с Эммой очень его раздосадовала, и тяжко было сознавать, что, одобрив замысел Роберта Мартина, он сам невольно подтолкнул молодого человека на путь разочарования. И еще более он сердился на Эмму, чья роль в произошедшем представлялась ему отнюдь не второстепенной.
Сама хозяйка Хартфилда также пребывала в дурном расположении духа, однако причина ее неудовольствия не казалась столь определенной. Не обладая той всегдашней уверенностью в своей правоте и в неправоте противника, какой обладал мистер Найтли, она осталась не вполне собой довольна. Причиненное ей огорчение было, пожалуй, не так велико, чтобы скорое возвращение Харриет не могло его излечить, но та все не возвращалась, и Эмма с тревогой вопрошала себя, уж не явился ли молодой человек и в самом деле к миссис Годдард, чтобы поговорить с девицей с глазу на глаз. Вероятность столь нежелательного завершения дела не на шутку обеспокоила хозяйку Хартфилда, однако терзаться долго ей не пришлось: Харриет возвратилась веселая и о мистере Мартине не поминала. Эмма тотчас успокоилась, уверившись в том, что, каково бы ни было мнение мистера Найтли, она не совершила ничего такого, чему дружба их и ее женские чувства не служили бы оправданием.
Поначалу немного напуганная предостережением, которое касалось викария, Эмма затем рассудила, что мистер Найтли едва ли наблюдал за ним так пристально, как она, и (уж себе-то она могла сказать это без ложной скромности) едва ли вообще имеет в подобных делах столь наметанный глаз. Слова, внушившие ей тревогу, были сказаны скорее всего сгоряча и выражали не действительное положение вещей, а лишь то, чего мистер Найтли отчаянно желал. В его присутствии мистер Элтон и вправду мог изъясняться свободнее, нежели в хартфилдской гостиной, однако если викария и занимали денежные соображения (как человек благоразумный он не должен был ими совершенно пренебрегать), мистер Найтли, конечно же, не учел силы его любви, способной победить меркантильность. Кто не замечает страсти, тот не предвидит и ее плодов. Она же, Эмма, твердо уверилась в пылкости чувств мистера Элтона, а потому не сомневалась, что он отбросит все сомнения, навязанные ему той расчетливостью, какая свойственна всякому рассудительному человеку. Чтобы мистер Элтон мог быть расчетлив сверх этой меры, она и в мыслях не допускала.
Веселость мисс Смит передалась ее покровительнице, которая теперь видела: девушка возвратилась в Хартфилд не для того, чтобы думать о мистере Мартине, а чтобы говорить о мистере Элтоне. Одна из наставниц сообщила ей новость, которую она тут же с восторгом передала Эмме: мистер Перри приходил в школу осмотреть больную девочку и сказал мисс Нэш, что по пути из Клейтон-парка повстречал мистера Элтона. Тот направлялся в Лондон и намеревался пробыть там до завтрашнего дня. Мистер Перри немало удивился, ведь вечером в клубе должны были играть в вист, чего прежде мистер Элтон никогда не пропускал. Он попенял ему, что в его лице компания лишится лучшего игрока, и попросил отсрочить поездку хотя бы на день, но уговоры оказались напрасны. Мистер Элтон весьма многозначительно ответил, что едет по делу, которое ни за какие сокровища не согласится отложить. Он говорил о каком-то лестном для него поручении и о какой-то чрезвычайно ценной ноше. Мистер Перри не вполне его понял, но догадался, что тут, верно, не обошлось без дамы, и сейчас же высказал свое предположение мистеру Элтону. Тот лишь смущенно улыбнулся и ускакал прочь, воодушевленный.