Позже Эмма обнаружила, что со всех сторон дом был оформлен одинаково, а противоположный фасад выходил к роскошным садам, спускающимся к реке с шумным водопадом, который и дал название усадьбе (Лаудвотер в переводе «шумная вода»). Дом был построен, после кругосветного путешествия, дедушкой предыдущего графа, пожелавшего показать всему миру вкус и богатство Хастингсов, графов Чард. Правда, строительство нанесло серьезный урон этому самому богатству.
Дом возвышался на пологом холме в конце аллеи, на которую с главной дороги въезжали через величественную каменную арку. Из домика рядом с аркой вышел привратник и приветствовал экипаж. Джон махнул ему хлыстом в ответ. Подъездная аллея вилась, то скрывая, то вновь открывая величественный дом и как бы подчеркивая разницу в общественном положении между хозяином Лаудвотера и скромной гувернанткой его дочери.
У парадного входа не выстроились слуги приветствовать Эмму. Джон проехал под еще одной благородной аркой во двор с конюшнями поодаль и остановился перед более скромным входом в дом. Том опустил ступеньки у дверцы фаэтона и помог Эмме сойти, а затем перепоручил груму, проводившему ее в небольшой холл, из которого вели две каменные лестницы.
Том вошел за Эммой, неся ее багаж. В холле ее встретила маленькая женщина в черном шелковом платье с высокой талией и изящным кружевным воротником. Седые волосы покрывал вдовий чепчик из таких же дорогих кружев.
— Мисс Лоуренс, — сказал грум женщине и повернулся к Эмме: — Миссис Мортон, кузина милорда и его домоправительница.
Представив женщин друг другу, Том поклонился обеим и удалился.
Миссис Мортон улыбнулась и протянула Эмме руку.
— Очень рада вам, дорогая мисс Лоуренс. Надеюсь, ваше путешествие было не слишком утомительным. Поздняя весна. А здесь у нас, на севере, тем более холодно. Я приказала подать чай и легкую закуску в ваши комнаты. Вы позволите присоединиться к вам? Я недавно поела, но не отказалась бы от чая. Идемте! Отдохнете, а потом познакомитесь с вашей подопечной.
От радушного приема глаза Эммы наполнились слезами благодарности. Мало кто был добр к ней после смерти отца, и она не ожидала такой теплоты от незнакомого человека, особенно после холодности леди Хэмптон.
— Вы очень любезны, — поблагодарила она.
Миссис Мортон отрицательно покачала головой.
— Ничего подобного. Именно этого от меня ждет Чард. Он сейчас в Нькжасле-апон-Тайн, и мы не знаем точно, когда он вернется.
Какое облегчение, подумала Эмма. Я слишком устала, чтобы встретиться сейчас с Домиником Хастингсом. Благословенная неожиданная отсрочка.
Эмма поднялась за миссис Мортон по каменной лестнице, парадной, а не черной, на второй этаж, где находились ее комнаты, классная и детская. Она выпила чаю, а еда показалась ей манной небесной, особенно в компании с милой собеседницей. Ей казалось, что она попала в рай.
— Мисс Лоуренс, я бы хотела, чтобы вы называли меня Тиш или Тиши. Так звала меня первая гувернантка. Это вторая гувернантка, мисс Понт, прозвала меня Летти, и все стали подражать ей. Но я не чувствую себя Летти.
Эмма и леди Летиция Хастингс сидели в классной комнате. Эмма разлиновала чистый лист бумаги, и девочка — «смуглый мотылек», как представила ее Эмме миссис Мор-тон две недели назад, — старательно выводила на нем закорючки, высунув от усердия язык.
— Думаешь, твой папа одобрит? — осторожно спросила Эмма. Жизнь научила ее осторожности.
Летти взглянула на Эмму.
— Папа так редко бывает дома, — сообщила она своей новой подруге, — что я не уверена, знает ли он вообще, как меня называют, кроме официальных случаев, когда я леди Летиция. Поэтому я не могу вам ответить. Он часто уезжает по делам, — добавила она, восхищенно разглядывая страницу, которую только что закончила.
Девочка снова склонилась над своей работой, добавив последний завиток, и Эмма поджала губы. Зная прежнего Доминика Хастингса, она могла себе представить его «дела»! Вино, женщины, азартные игры. Бедная девочка. Иметь отца, пренебрегающего ею из-за подобных «дел»! Однако из слов Тиш было ясно, что она обожает отца. Папа часто присутствовал в их разговорах, вызывая в Эмме легкое смятение.
Эмма дала своей подопечной ответ, который удовлетворил их обеих и, надо надеяться, понравится папе и миссис Мортон.
— Предположим, я буду называть тебя Тиш, когда мы одни, а в обществе — леди Летиция или Летиция. Согласна?
Малышка задумалась на мгновение, затем посмотрела на Эмму.
— Какое прекрасное решение! Все будут довольны, а у нас будет секрет! Да. Как говорит папа, когда находит решение трудной проблемы: «Да, подойдет! Совершенно определенно подойдет!»
Она прекрасно изобразила взрослую самоуверенность, и Эмма улыбнулась. А Тиш взяла у нее еще один лист и начала копировать предложение, написанное наверху: «Не все то золото, что блестит».
Переписав предложение, девочка посмотрела на Эмму сияющими глазами.
— Когда папа уезжал перед самым вашим приездом, то обещал вернуться домой до конца месяца. Интересно, что он привезет мне. В прошлый раз он подарил мне Мирабель, мою лучшую куклу, ту, которая так вам понравилась. Когда я укладываю ее спать, у нее закрываются глаза.
— Нельзя каждый раз ждать, подарков, — сказала Эмма, линуя следующий лист и выводя своим каллиграфическим почерком: «Муравей хоть и медлителен, но трудолюбив».
— Почему, мисс Лоуренс? Мне нравится, когда папа привозит подарки.
— Это портит характер, и ты должна радоваться папе, а не тому, что он тебе привозит.
Эмме, как, похоже, и Тиш, это объяснение показалось слишком напыщенным и скучным. Девочка отвлеклась от работы, поставив кляксу, и торжественно заявила:
— Но я люблю папу, даже когда он не привозит подарков. Может, в следующий раз я попрошу его привезти подарок вам, а не мне. Вы мне нравитесь больше моей прежней гувернантки. Ее уроки всегда были скучными.
Эмма промакнула написанное изречение.
— О нет, ни в коем случае. Гувернанткам не принято делать подарки. И, может, на следующей неделе я тебе уже разонравлюсь. В конце концов, я так недавно здесь.
— Вполне достаточно, чтобы узнать, что «мисс Лоуренс совсем не такая, как та гордячка и лентяйка мисс Сандеман».
На этот раз девочка точно повторила интонацию поварихи. У нее был природный дар подражания. К тому же от одиночества Тиш проводила на кухне гораздо больше времени, чем следовало, и слышала сплетни прислуги.
— Надеюсь, вы добросовестнее ваших предшественниц. Я часто обнаруживала, что мисс Сандеман оставляла леди Летицию на кухне, а сама убегала на свидания к своему помощнику викария, — сказала миссис Мортон Эмме вскоре после ее приезда в Ла-удвотер. И Эмма торжественно пообещала «не убегать ни на какие свидания, особенно к помощникам викариев». Миссис Элинор Мортон, бедная вдовая кузина лорда Чарда, подтвердила: — Конечно, это видно по вас. Мисс Лоуренс, несомненно, настоящая леди. Спокойная, но строгая. И прекрасно поладила с леди Летицией. А та дура Сандеман даже строила глазки хозяину, но его беспутные дни давно прошли. Не получив отклика, ей пришлось смириться с помощником викария, о переводе которого в другой приход позаботился Чард.
— Он попросил сестру найти тихую, непривлекательную гувернантку, которая не возмечтает стать следующей графиней, — объяснила миссис Мортон.
Вот почему я так понравилась леди Хэмптон, подумала Эмма, совершенно не расстроенная замечанием о своей непривлекательности.
— Нет, моя дорогая, я — то не считаю вас некрасивой, — спохватилась миссис Мортон, осознав, как прежде миссис Гардинер, что сказала бестактность. — Наоборот. Вы хорошо воспитаны, и у вас есть вкус. Вы самая совершенная гувернантка, — продолжила миссис Мортон, с сожалением подумав, что и это не очень тактичное замечание. Совершенство гувернантки не в яркой внешности, а в том, чтобы быть незаметной и не попадаться никому на дороге. Как мисс Лоуренс.