Примерно после третьего раза Эмма вмешалась:
– Если позволите ремарку.
– Разумеется.
– Не хватает пояснения, почему голым в дождь и одетым в лаборатории получается точно такой же результат.
– Думаете, нужно добавить комментарий, благодаря чему архаичный метод будет работать и сейчас?
– Именно. И простите, не понимаю, почему этот талмуд до сих пор используется. Не поверю, что вы учились такими способами.
– Нет, разумеется, нет, и дальше пойдут более сложные комбинации. Здесь есть отличная понятная структура, поэтому, несмотря на десятки отдельных учебников по алхимии, выпущенных за последние два тысячелетия, все начинают изучение с этого. Все алхимики для понимания сути прошли через эту архаичность, и ее обязательно нужно оставить, дав реальный адекватный вариант.
– Тогда вашу часть нужно назвать не современный вариант, а иначе: «Если вдруг по каким-то причинам традиционный способ невыполним, то можно поступить так…», и дать маленькое пояснение, почему странный метод, по сути, делая то же самое, требовал столько усилий или выглядел подобным образом.
– Дельное предложение. Добавлю и доработаю, – после некоторого размышления принял к сведению автор, хотя Эмма уже готовилась к критике и возражением.
Вот что значит малоэмоциональный маг!
Работа заняла пару часов, после чего вернулись довольные, засыпанные опилками дети.
– Вы ёлки собой сшибали, что ли? Стой! Никакой кухни! Сначала привести себя в порядок.
– Почему ели сшибали? – не поняла Мири, довольная и возбуждённая. – А что вы делаете?
– Книгу пишем.
– Ух ты! Про любовь?
– Про убийство, – доложил мастер Тнанг с ехидцей.
– Логично. В смысле, мама заставила вас писать ей детектив?! Мама! – простонала дочь.
– Даже не знаю, возгордиться или обидеться.
– Мама, твои идеи порой пугают!
– А порой вдохновляют, – слегка улыбнулся мастер и поинтересовался: – Что делали?
– Безмятежность, – ответил Эль задумчиво. – Вышло так себе.
– Потому что безмятежность это… это вот такая фиговина… – Эмма схематично нарисовала кольца, переходящие из одного в другое под небольшим углом.
Дети выразительно переглянулись.
– Вы видели безмятежность иначе, – проницательно заметил мастер Тнанг. – И это нормально, у каждого своя безмятежность. Предлагаю после обеда доделать фонарики и заняться теплой купелью.
– И еще уроки сделать, – добавила Мири мрачно.
– Готова помочь.
– Спасибо, мама, ни за что! Я до сих пор помню твое сочинение, – моментально отказалась дочь.
– Что за сочинение? – полюбопытствовал Эль, в это время избавившийся от опилок на себе и избавив от них Мирит.
Он незамысловато, словно рукой, стряхнул их на пол.
Правда, под выразительным взглядом Эммы принял смущенный вид под эмоциональный рассказ Мирит о первом сочинении, написанном под диктовку мамы, из-за которого им, собственно, и пришлось первый раз переехать сразу, как только выбрались из деревни. Текстом заинтересовались оба и так, что Мири пообещала поделиться.
Дети сели обедать, мастер Тнанг к ним присоединился, убрав лишнее со стола.
Эмма тоже временно завершила свою деятельность и устроилась с очередной кружкой чая.
Она физически не понимала, как можно столько есть?!
Оба мага ели как не в себя. Ей, конечно, не жалко, но ее представление о приготовлении на четверых, им с Мири сразу озвучили питание за счет работодателя, сильно не совпало с реальностью. Маги ели много, очень много, причем они всегда каждый приём пищи завершали десертом. И в перерыве любили пить чай или кофе с мёдом. Ее компоты и кисели зашли на ура, особенно если она переборщила с сахаром!
При этом оба, да и все остальные увиденные маги, отличались подтянутыми фигурами без единого намека на лишний вес.