– Эмма, пожалуйста, не говори так. Мы приставим к тебе охрану, и она будет с тобой, чтобы обеспечить тебе безопасность, – Маркус действительно выглядел обеспокоенным.
– И что мне теперь, шагу нельзя будет сделать без вашего ведома?
– Нет, кончено, – отрезал спортсмен. – Охрана нужна только для того, чтобы ты могла беспрепятственно перемещаться, куда тебе захочется. Мы не можем больше тобой рисковать, пока у нас в бизнесе все не уладится. Мы и подумать не могли, что с тобой может что-то случиться.
– Ладно. Мне нужно все обдумать и решить, что делать дальше. А что мне делать с работой? – ребята переглянулись.
– Я уже думал об этом, – неуверенно проговорил художник. – Я хотел пригласить тебя стать нашим секретарем. Там работа с бумажками. Будешь отслеживать поставки, перемещения товара, вести учет проданных и перевезенных предметов искусств и так далее. Это не так сложно, думаю, ты справишься. Работать ты будешь не одна. У нас несколько секретарей, у каждого свои обязанности. Если что, тебе помогут, – я сидела и слушала, и не могла никак вместить всю эту информацию у себя в голове.
Мне определенно нужно подумать.
– Я не могу решить так сразу. Мне нужно все обдумать.
– Хорошо, мы все понимаем, – сказал Маркус, вставая с дивана.
Когда парни ушли, я осталась еще долго сидеть на кухне, пытаясь осмыслить все, что они мне сказали.
«У них есть бизнес, о котором я была не в курсе. Впрочем, откуда я могла знать, если я об их делах и так практически ничего не знаю. В бизнесе есть конкуренты и каждый пытается как-то напакостничать другому. Но то, что сделали со мной...это было очень жестоко. Если бы я не отправила смс, я бы умерла там. Они не собирались оставлять меня в живых. Значит конкуренты у них серьезные. Думаю, лучше мне держаться от них подальше. Я должна быть уверена, что с Саймоном все будет хорошо, это главное. Поэтому чем меньше я буду с ними пересекаться, тем быстрее окружающие поймут, что я с ними никак не связана. Точно».
От всех этих мыслей у меня разболелась голова и снова заныла щека. Я легла спать. Утром я приму окончательное решение.
Еще не было десяти, как в мою дверь кто-то настойчиво стучал. Я встала и пошла открывать. За дверью стоял Маркус. Один. Я открыла ему.
– Доброе утро, – поприветствовал меня спортсмен как можно более веселым тоном.
– У кого как, - сказала я, приглашая парня в квартиру. – Маркус, нам нужно поговорить.
Пока он располагался на диване, я пошла в ванну, чтобы привести себя в порядок. Из зеркала на меня смотрела девушка с опухшим лицом и красивым фиолетовым синяком во всю щеку.
Пока я пыталась снять отек, вымазывая половину банки крема на лицо, и собиралась с мыслями, затылком чувствовала, что парень не сводит с меня глаз. Наконец, Маркус не выдержал молчания.
– Ну, ты что-нибудь решила?
Я помедлила, еще раз взвешивая «за» и «против».
– Я долго думала и приняла, на мой взгляд, единственно верное решение. С этого дня я прекращу работу в клубе, а также общение с вами. – Маркус изменился в лице, а я продолжила. – То, что я пережила – это выходит за все рамки, я не хочу, чтобы такие ситуации хоть как-то имели ко мне отношение, я этого не заслужила. Я не хочу, чтобы подобное в принципе было связано с моей семьей, а тем более это никак не должно касаться Саймона. Я прошу уважать мое решение. Деньги, которые вы мне одолжили, я верну. Не сразу, но постараюсь как можно скорее. На этом все, я прошу тебя оставить меня на одну, – я видела по выражению лица Маркуса, что он явно не ожидал такого ответа от меня и был очень расстроен.
– Я тебя понимаю, если я не могу тебя переубедить, то позволь мне хотя бы на некоторое время приставить к тебе охрану для нашего и твоего спокойствия. Это меньшее, что я могу сделать для тебя.
– Думаю, это будет правильно, – согласилась я, понимая, что мне требуется хоть какая-то гарантия безопасности.
Маркус встал с дивана, попрощался и вышел из квартиры. А я осталась одна. Совсем.
Маркус.
Эмма сидела напротив меня и говорила то, что я больше всего боялся услышать. Я смотрел на нее и никак не мог оторвать взгляд. Этот синяк на ее щеке, он еще не скоро исчезнет, как и не скоро исчезнет тянущая боль в моем сердце. Она хотела, чтобы мы оставили ее в покое. Я надеялся, что она не примет такого решения, но мои опасения оправдались.