«Такие предметы будут нечистыми для мира, но сами по себе они чисты», — говорит он после одного из таких интимных описаний (24 апреля 1744 г.). Благородные девственницы символизировали истины и его любимые философские занятия, и его союз с ними обозначал его любовь к мудрости. Соблазны, удерживавшие его, представали в образах уродства. Так, неприятный сон означал, что он должен посвятить свое время чему-то более возвышенному и не писать о низменных мирских предметах.
Все это время Сведенборг находился в Голландии, готовя к печати «Животное царство», первые два тома которого уже были готовы. Весной 1744 г. он увидел во сне корабль и счел это указанием на то, что ему нужно продолжить работу в Англии, и поэтому решил напечатать третий том там. Он преподнес два готовых тома своему другу, шведскому послу Прейсу, и 13 мая отплыл из Амстердама, а уже через два дня, 15 мая, сошел на берег в Гарвиче (по английскому календарю это было 4 мая). В ночь перед прибытием в Англию ему приснилось, что он рисует некий красивый узор для гравюры по меди — предзнаменование того, что скоро он создаст нечто красивое. Этим шедевром стала его следующая книга «Почитание и любовь к Богу».
Теперь Сведенборг работал над третьим томом «Животного царства», посвященного органам чувств, но перед ним открывались новые пути мысли, и в голове у него рождались новые планы. Во сне он увидел прекрасный дворец, в котором он хотел жить, чтобы иметь возможность всегда видеть перед собой рощицу финиковых деревьев вдоль рва, окружавшего дворец. Согласно его образам, «в дальнем конце одного крыла дворца было открыто окно, и я подумал, что хотел бы жить там. Дворец может означать план моей работы» (15–16 июня 1744 г.).
Однажды, в дремотном состоянии, он снова пережил «священный ужас» и увидел перед собой кого-то: «Это был, должно быть, святой ангел, ибо я не был брошен лицом к земле». Он увидел этого ангела, по его словам, «внутренними чувствами, отделенными от внешних». Это было первое в длинном ряду подобных видений, которые с течением времени становились все более частыми и ясными.
Впервые он пережил посещение духа 21 сентября. Сведенборг сидел, глубоко погруженный в свои мысли, когда он вдруг услышал слова: «Придержи язык или я ударю тебя!». Это происшествие напугало его, и он воспринял его как предостережение не уделять так много времени научным занятиям, особенно по воскресеньям и в вечернее время. Он и вправду был неутомимый работник. Он закончил переписку двухсот страниц in folio менее чем за полтора месяца!
Такая поразительная скорость была возможна только потому, что его ум был необычайно ясен и не ведал стеснений. По его собственным словам, он «пребывал в продолжительных и глубоких размышлениях, свободных от забот и тревог». Искушения преследовали его в духовной жизни. В делах он был осмотрителен, в общественной жизни скромен, и временами он принимал участие в каких-нибудь приятных развлечениях.
Работая над продолжением своей большой книги, он увидел однажды во сне, что пьет небесный нектар, — знак того, что помощь в его работе ему будет оказана свыше и что Высшее Существо использует его как Свое орудие. «Я подобен Его орудию, с которым Он делает все, что Ему хочется… Я хочу стать орудием, которое поразит дракона!»
Искушения все еще преследовали его. Соблазненный лестью, он похвалялся своими трудами. «Никто из смертных, но только Бог может помочь мне!» — восклицает он в отчаянии, и ему снится Он, в котором его хочет поднять на рога огромный черный бык. «Ты будешь в целости и сохранности», — говорят ему. Его не оставляло предчувствие, что с ним что-то случится, когда он закончит первую главу, посвященную органам осязания. Это предчувствие сбылось, ибо вскоре Сведенборгу снова приснился тот же самый дворец, который он однажды видел во сне, и этот дворец был весь залит солнечным светом. «Мне было сказано, что я смогу стать членом того общества, — как бы бессмертным — которого никто из людей не видел, если только он не умер и не возродился вновь к жизни».
В голове его родился план новой книги. Ее название пришло к нему во сне. Она должна была называться «Божественная книга о поклонении и любви к Богу». И в своем видении он прозрел, что этой книге надлежало быть совсем непохожей на его предшествующие труды, ибо она должна была родиться из любви совсем другого рода. Но он пребывал в сомнении относительно того, не воспримут ли ее другие как заурядное пустословие, как пустую забаву. Он даже порывался забросить ее, но ему были даны силы продолжать ее (6–7 октября).