В лаборатории я помещаю тело в капсулу и запускаю процедуру восстановления. Некоторое время смотрю на лицо девушки на экране монитора. Красивая и безмятежная, будто спит. Вот только она не спит — она мертва. И убил её я.
Пока меня не было, Энди успел привести в порядок камеру через коридор от лаборатории: пакеты с биомусором выставлены вдоль стены и ждут утилизации. Активности префронтальной коры Энди хватило даже, чтобы перетащить корзину с игрушками поближе к Сэм, снять крышку и перевернуть на бок. Постелить что-нибудь, чтобы Сэм не пришлось сидеть на холодном бетонном полу лаборатории, — об этом он в своём пост-душегубном трансе не подумал.
Я прошу Энди заняться гостем наверху, разворачиваю коврик для йоги, усаживаю на него Сэм и располагаюсь рядом. В нашем распоряжении целая корзина, полная кубиков, пирамидок и других игрушек. У меня был очень непростой день, и я заслужил часок качественной декомпрессии.
Сэм искренне радуется компании. Её мозгу сейчас около трёх, в этом возрасте они презабавные.
***
— С возвращением.
Сложно пропустить момент, когда к человеку после процедуры восстановления возвращаются воспоминания. Полусонные глаза распахиваются, взгляд фокусируется, а тело стремится убежать от угрозы, которую нейросепшн успел зарегистрировать в наносекунду перед финалом.
— Тише, тише, не все сразу, — придерживаю бывшую Клубнику за плечи и помогаю сменить положение на более удобное в её новой постели в спальне рядом с комнатой Сэм.
Девушка заходится кашлем, а, прокашлявшись, смотрит на меня так, будто у меня три головы вместо одной.
— Вы...
— Да, извини за это. Другого способа не было.
— ...А он?
— Живой. Заперт. Больше не потревожит тебя, обещаю.
Бывшая Клубника облизывает пересохшие губы.
— Ты больше не Клубника, — напоминаю я. — Это в прошлом. Имя, которое ты получила при рождении, использовать тоже нельзя — сама понимаешь, почему. Тебе решать, кто ты теперь.
Она задумывается. Крепко задумывается. Выбрать имя для новой жизни — задачка не из простых.
— Хорошо, — говорит, наконец, девушка, которую я отправил на тот свет, а потом вернул. Голос хриплый, слабый: на полное восстановление понадобится время.
— Хорошо, — ободряюще киваю я. — Так кто же ты теперь?
— Мари.
— Привет, Мари.
Глава 4. Проблемы в раю
— Ты больше не принимаешь решения единолично.
— Хорошо. А ты больше не рвёшь мой материал на части.
— ...Я постараюсь.
— Он постарается. ...Мари, вы это слышали? Он постарается!
Меня всё-таки заметили. Как раз, когда я собиралась поворачивать назад.
Их трое вокруг кухонного острова — двое мужчин и девушка. Готовят ужин. На аромат — чего-то горячего и сытного — я и пришла. И ещё очень хотелось пить.
Я проснулась в незнакомой комнате, освещённой ночником в виде белого кролика, и не сразу вспомнила, где нахожусь. На кресле у кровати нашла подушку, которая понравилась мне в гостиной, а на оттоманке в изножье — очень красивое платье: тёмно-зелёный лён, длинная широкая юбка с карманами. Покрой несовременный, но мне такие нравятся. Было приятно выбраться из синтетического кружева, в котором я начала этот день.
Если бы ещё тело так не болело. Всё целиком, даже пальцы на ногах. И голова словно не моя, как при сильной простуде.
— Знакомьтесь, Мари, — говорит Чарли, выжимая в салатницу половинку лайма. — Энди. Саманта.
— ...Привет? — говорю я, потому что, кажется, от меня ждут именно этого.
— Привет, Мари, — с тёплой улыбкой откликается Саманта, невысокая брюнетка с короткой стрижкой.
— Спасибо за платье, — добавляю я. Наверное, надо вернуть улыбку, но мне не хочется.
— Это не моё.
Энди оглядывает меня с головы до ног и, не сказав ни слова, возвращается к плите и ароматной магии, которую он там творит.
— Проголодалась? — спрашивает Саманта.
— Ага, — я облизываю сухие губы. — И воды, если можно.
Вытерев руки о перекинутое через плечо полотенце, Чарли протягивает мне пустой бокал для вина и указывает в направлении раковины.
Мне не хочется подходить к этому человеку, но я пересиливаю себя: очень хочется пить.
Синяков на себе я не нашла. Что со мной сделали после того, как я потеряла сознание в гостиной? Почему мне так плохо? Или это нормально для тех, кто пережил тем-воздействие?
Чарли подтвердил, что это было тем-воздействие. Их создали во время последней Финальной войны — суперсолдат, которые действовали как оружие, но при этом не погибали. Но Чарли не похож на ветерана. Вот второй, который Энди, он — да, он похож. Неужели и он модифицирован?