Наполнив бокал водой и утолив жажду, я наблюдаю за Самантой. Она занимается десертом и как будто чувствует себя комфортно и в безопасности рядом с этими мужчинами. Кто они друг другу? Друзья? Семья? Коллеги?
Выключив одну из конфорок, Энди поворачивается ко мне:
— Ничего личного...
— Мари, — подсказывает Чарли.
— Мари. Но вам здесь не место.
— Ты же не выгонишь её на улицу посреди ночи?
— Посреди ночи — нет.
Кажется, я начинаю понимать. Дом принадлежит Энди, Чарли здесь — такой же гость, как и я. А платье из темно-зеленого льна носила мать Энди, или даже его бабушка.
В отличие от Чарли, Энди производит впечатление человека, которого немногое может вывести из себя. Или ничего. Но сейчас он недоволен. Моим появлением на кухне? Присутствием в его доме? Или я что-то упускаю?
Я хочу домой. Чарли сказал — чужое тело выдадут за моё, и я буду мертва для Системы и смогу начать заново с новым именем. Никакой Программы. Никаких Усреднителей. Значит ли это, что они могут обеспечить меня новой учёткой?
...Чужое тело. Он сказал, что у него в подвале есть тело?!... Почему я вспомнила об этом только сейчас? Мне становится нехорошо, к горлу подкатывает тошнота. Кто эти ребята и чем они занимаются? Что это за место, где людей оглушают, похищают и убивают?
Я отворачиваюсь к раковине и повторно наполняю бокал для вина водой из-под крана.
Я хочу домой. Я не хотела идти с тем человеком — куда бы он повёл меня сегодня вечером, к себе или в мотель? — но и оставаться здесь, с этим пугающим трио я тоже не хочу.
— Ты привёл копа в наш дом, — это голос Энди.
А, так дело не во мне. Ну, или не только во мне.
— Он сам появился на пороге, — это Чарли. — Я только воспользовался возможностью.
К слову, зачем? Почему Чарли сделал то, что сделал? Усреднитель задавал ему какие-то нелепые вопросы об учёбе, о семье, но не собирался арестовать, не угрожал. Мы бы просто ушли после... уточнения деталей какого-то нарушения, которое произошло в Распределительном Центре. Почему Чарли решил оглушить и закрыть Усреднителя? Не ради меня же.
— Ты принял решение, которое может нас погубить, — говорит Энди. — Нет, не «может», для «может» уже поздно.
— А что мне оставалось? С кем я мог бы это обсудить? Ты был овощем. Как и Сэм.
— Ты сделал её овощем.
— Потому что ты разорвал мой материал на куски! А у меня тесты!
— У тебя всегда тесты.
Я стою у раковины и пью свой второй бокал воды маленькими глотками, стараясь не привлекать к себе внимания.
Отодвинув салатницу в сторону, Чарли растирает лоб и виски, морщится, словно от головной боли.
— Ладно. Идея не была блестящей, признаю. Я... плохо соображал... После того, что вы двое выкинули... Был перегружен.
— Перегружен, — эхом повторяет Энди.
— Перестимулирован, да. ... Сэм, ты же знаешь, как это бывает?
— Знаю, — кивает Саманта, перекладывая коричные роллы с противня на десертное блюдо.
— И чертов пёс всё не умолкал.
— Какой пёс?
— Соседский!
Чарли вскидывает руку и указывает на меня, не глядя в мою сторону. Я вздрагиваю и крепче сжимаю прохладное стекло бокала в пальцах.
— И ты посмотри на неё, на её волосы!
На лице Саманты появляется выражение, похожее на то, что я видела на лице Чарли в гостиной утром: как будто ей некомфортно, или неприятен мой вид.
— Попробуем договориться с копом, — говорит Энди. На него мои волосы не произвели впечатления. — В крайнем случае — перезагрузим.
Чувствую, как внутри холодеет:
— Вы его отпустите?
— Скорее всего, — кивает Энди.
— Ещё чего! — почти одновременно с ним говорит Чарли.
За этим следует поединок взглядов. Мне очень не по себе, но Саманту происходящее как будто не тревожит: она сосредоточенно поливает коричные роллы глазурью. Может быть, не все так страшно, как это видится мне — случайному на чужой вечеринке человеку с головой как после солнечного удара?
Энди первым отводит взгляд, но не похоже, что он готов уступить. Скорее, ставит противостояние на паузу — и достаёт из шкафчика слева от плиты четыре миски из тёмного стекла.
— Никаких тестов на этом человеке, — объявляет Энди. — Саманта?
— Никаких тестов, — соглашается Саманта.
— Да вы просто... У меня протокол!
— У тебя отпуск. Ключи от лаборатории останутся у меня. ...Но не от камеры, эти на тебе, — добавляет Энди, избегая смотреть... на кого бы то ни было.
— Я изгнан? — не унимается Чарли. — Из собственной лаборатории? И чем мне заниматься?
Энди аккуратно расставляет миски на кухонном острове, а затем указывает на меня: