— Своим новым проектом.
Глава 5. Две тайны и одно разоблачение
За ужином Чарли говорит больше всех, и, в основном, с Самантой, которую он называет Сэм. Кажется, он оправился или смирился с тем, что друзья запретили ему заниматься каким-то его исследованием.
Энди немногословен, но, похоже, считает своим долгом присматривать, чтобы остальные за разговором не забывали есть. Меня уговаривать не надо — я ужасно проголодалась, а еда на столе разнообразнее и вкуснее, чем у нас дома, особенно — в последние месяцы.
Саманта предложила мне место между собой и Энди — словно догадалась, что мне не захочется оказаться рядом с Чарли после того, что случилось в гостиной утром. Само собой, пожелай он снова... активироваться, — мы все в радиусе его тем-воздействия. Если только у его друзей не припрятано каких-нибудь «экранирующих полей», о которых мне не рассказывали ни в старшей школе, ни на курсах Клубник. Я не слежу за технологическими новинками — в мире есть вещи поинтереснее.
На столе ни капли алкоголя: в бокалы для вина они наливают воду и сок.
— Алкоголь плохо сочетается с нашими состояниями и препаратами, — объясняет Саманта.
— Мы не такие азартные, какими могли тебе показаться, Мари, — говорит Чарли.
— Хотя Чарли в глубине души считает себя Сорвиголовой, — добавляет Энди.
— У нас новая традиция? — с притворным удивлением спрашивает Чарли. — Песочить человека за ужином? Отлично, завтра займёмся Энди. Леди оставим на десерт.
— Которую из них?
Хм. Неожиданно.
Мы все поворачиваемся к Энди.
Смешавшись под нашими взглядами, Энди бормочет...
— Забудьте.
...Отправляет в рот очередной кусок стейка и, нахмурившись, принимается сосредоточенно пережевывать.
Собравшись с духом, я спрашиваю про тем-воздействие:
— Это больно?
— Нет, — говорит Чарли. — Похоже на щекотку.
— А насколько ты выкрутил? — спрашивает Саманта. — Мари ведь намного легче второго.
Но Чарли не успевает ответить.
— Кому добавки? — Энди поднимается и развивает бурную деятельность мамы-медведицы: распределяет остатки гарнира, заново наполняет бокалы, отправляет опустевшую салатницу в раковину.
— А как это... активируется?
Зачем мне это? Сама не знаю. Но, может быть, если я узнаю как можно больше о том, что случилось в гостиной, — мне станет легче находиться поблизости от Чарли. Раз уж я застряла с ним и в этом доме на неопределённое время.
— Усилием воли, — усмехается Чарли.
Не убедил, и понимает это.
— Эскалацией в мобилизующие стратегии защиты, — объясняет Чарли. — Симпатическая цепь, спинальные нервы. Но раздражения или простого гнева недостаточно. Нужна ярость. ...Испытывала когда-нибудь ярость, Мари? — спрашивает он после паузы.
А кто не испытывал?
— Это осталось после войны? — спрашиваю я. — Нам говорили, что всех суперов перекодировали обратно.
Сидящие за столом переглядываются.
— Значит, вот какие сказки теперь рассказывают детям?
— Их не перекодировали, — говорит Энди своей тарелке.
— От тем-воздействия нельзя избавиться, — объясняет Саманта.
Не сразу, но до меня доходит, что на самом деле случилось с суперсолдатами после заключения мира.
Но Чарли здесь, его это не коснулось. Он что, такой же беглый от Системы, как и я? Поэтому он вмешался и забрал меня у Усреднителя? Чтобы нас стало двое?
— Но вы служили?
— Я? — удивляется Чарли. — Нет. Этим баловался Энди.
— Чарли сам сделал это с собой, — говорит Энди. — Один из его... экспериментов.
— И один из самых его безрассудных поступков, — добавляет Саманта.
— Почему?
— Потому что ему пришлось умереть ради этого.
— Такой апгрейд можно сделать только после обнуления жизненных процессов в организме, — объясняет Саманта.
Я смотрю на Чарли: он улыбается.
— Умер и восстал обновлённым! — Не пойму — доволен он собой или иронизирует? Или все вместе? — И неуязвимым. Ну, почти.
— Не делай так больше, — просит Саманта ласково. — Ты нам нравишься таким, какой есть.
Вот теперь Чарли и в самом деле доволен собой.
— Минус самонадеянность, — негромко произносит Энди. Но в голосе нет той суровости, с которой он недавно выговаривал другу за вмешательство в дела Усреднителей и Программы. Кажется, и ему Чарли нравится таким, какой есть. ...Минус готовность это признать.
— Ты все ещё про копа? — смеется Чарли. — Спишем на эндэ-обусловленную импульсивность?
— Спишем, — соглашается Энди, пряча улыбку за салфеткой.
Они ненормальные. Все трое. Мне нужно выбраться отсюда.
***
Дальше становится хуже.
После ужина они играют в настольные игры. В настольные игры! Из обсуждаемых тем исчезают Усреднитель, лаборатория, безумные эксперименты Чарли и расчленённые тела. Атмосфера почти умиротворяющая, и я почти забываю, что эти ребята опасны.