— Женевьева, — процедила она.
— Вот. Так что это приглашение к тебе никакого отношения не имеет. Последний раз предупреждаю — уходи.
Дверь снова захлопнулась.
На этот раз она даже не удивилась. Просто стояла, пытаясь решить — рисковать ли, покинув территорию без подтверждения, что её маленькая воронья проблема решена. Но он допустил ошибку: пробудил её любопытство. И упрямство.
Я заслуживаю найти тех, кто похож на меня, — напомнила себе Женевьева. Если я покажу Баррингтону фотографию, он тоже этого захочет.
Что хуже — оказаться в шаге от своей мечты и струсить? Или выдержать ещё одного невыносимого мужика?
Таких — на каждом углу.
Подхватив багаж, она снова стала бестелесной и прошла сквозь дверь, не давая себе времени передумать.
Внутри, став снова плотной, она поставила чемоданы на клетчатый серо-белый пол холла.
Но дерзкого незнакомца внутри не оказалось.
В доме царила лишь зловещая тишина.
Глава 5. ПРИЗРАК
Фойе было грандиозным — таким, какое могли создать только люди, у которых слишком много денег и слишком мало представления, что с ними делать. Потолок представлял собой мозаику ночного неба, инкрустированную… да, она вполне могла поверить, что это настоящие алмазы, сверкающие в роли звёзд.
Верхняя часть стен была покрыта фресками в насыщенных драгоценных тонах — тосканские пейзажи, цветущие деревья, вихревые облака, акценты из золотой фольги. Нижняя половина — роскошная деревянная обшивка, расписанная глубоким синим цветом, похожим на полночь.
Но главным украшением зала был, конечно, люстр. Шесть ярусов подвешенных в форме капель кристаллов рассыпали по комнате радугу света. На стенах каждые несколько футов висели бронзовые бра с тонкими свечами. И всё — от пола до потолка — было покрыто толстым слоем пыли.
Разложившаяся роскошь. Какая трата великолепия.
На противоположной стороне фойе возвышались массивные двойные двери, зажаты между двумя мраморными колоннами. Слева — коридор, уходящий вглубь особняка, с высокими окнами вдоль стены, сквозь которые пробивался слабый свет… или, в данный момент, зимняя хмарь. На стенах висели прямоугольные холсты, накрытые серыми тканями. Женевьева подошла поближе, удивлённая тем, что кто-то стал бы прятать такое количество картин.
Только это были не картины. Под плотной тканью скрывалось зеркало, покрытое серебром.
Странно…
Справа — ещё один коридор, его левая сторона утыкана дверями, а напротив висел ряд гигантских масляных портретов в изысканных серебряных рамах. Женевьева уже собиралась поискать кого-нибудь в одной из комнат, но первый портрет привлёк её внимание и заставил остановиться.
На нём была девушка, чуть старше самой Женевьевы, с поразительно белыми волосами до талии и лёгкой прямой чёлкой, обрамлявшей лицо. Под густыми ресницами прятались абсолютно чёрные глаза — контраст настолько резкий, что бросался в глаза моментально. Как и винные губы, изогнутые так, будто она знала то, чего не знал зритель.
Она сидела в кресле с серебристым бархатом, в платье ледяного голубого цвета. А у её ног…
Женевьева дважды моргнула.
Большой снежный леопард.
Неужели… домашнее животное? — пробормотала она и перешла ко второму портрету.
Мужчина с того холста явно был родственником первой девушки. Только у него вместо белых волос были густые тёмные, почти синеватые пряди, заправленные за уши. В каждом ухе — серьги с сапфирами. А глаза… настолько светло-серые, что почти белые.
Женевьеву передёрнуло. Если я когда-то считала, что у Офи пугающий взгляд…
Он сидел в том же кресле, но без леопарда. Зато на плече — чёрная сова, чей взгляд будто следил за ней по комнате.
Прежде чем Женевьева успела рассмотреть следующий портрет, сверху раздался глухой удар. Она резко развернулась и поспешила назад, к фойе, надеясь найти лестницу наверх — и, может, хозяина дома. Или хотя бы не того грубияна с янтарными глазами.
Теперь она заметила, что массивные двери позади приоткрыты. Подойдя к ним, Женевьева распахнула створку и замерла на пороге.
Бальный зал. Такой, о котором она мечтала в своих фантазиях.
Под потолком — фрески с изображением сражений: демоны с алыми когтями разрывают оборотней в момент превращения, грёзы (Reveries) изливают радужную кровь в глотки вампиров, ангелы вырывают друг у друга крылья.