Роуин кивнул.
— Прекратите молчаливые переглядки! — возмутилась Женевьева.
— Ты права, это невежливо. Ровингтон, проинформируй своих братьев и сестру, что у нас гостья, — сказал Баррингтон.
Роуин тут же развернулся и ушёл. Баррингтон теперь смотрел только на неё.
— Ты дочь Тесси Гримм, — произнёс он.
Женевьева вскинула брови — не ожидала, что он узнает её. Она никогда не была похожа на мать. Ни внешне, ни по характеру.
— Да. Это я, — подтвердила она.
— Офелия?
Она покачала головой:
— Меня зовут Женевьева. Можно просто Виви. Офелия — моя сестра.
Баррингтон на мгновение прикрыл глаза.
— И что же твоя мать рассказывала тебе обо мне? — спросил он.
— Ничего, — ответила она мгновенно. Это был инстинкт. На любой вопрос, начинавшийся со слов что твоя мать рассказала…, ответ был бы один и тот же. — Но я нашла фотографию, где вы с ней вместе. И прочитала пару её писем. Я думала, вы тоже некромант. Надеялась… Ну, теперь это уже не важно.
— Чёрт бы тебя побрал, Тесси, — пробормотал Баррингтон, сжав переносицу пальцами, как человек, у которого назревает мигрень. — Похоже, тут произошло недоразумение. Я бы с радостью отправил тебя домой… но сегодня — единственный день в году, когда визит в Энчантру может стать… катастрофой. Уйти будет непросто, и мне потребуется твоё сотрудничество.
— Сотрудничество в чём? — спросила она.
Он тяжело вздохнул и жестом пригласил её следовать за ним:
— Пойдём. Дом ещё не готов. А так как мои дети отказываются делать хоть что-то полезное, лишняя пара рук мне пригодится.
Он подошёл к одному из зеркал в фойе, всё ещё укрытому тканью. Женевьева помогла ему снять покрывало — поднялось облако пыли. Она закашлялась, отмахиваясь рукой, пока Баррингтон переходил к следующему. Пришлось последовать за ним.
— Я хочу знать, кто такой Нокс. И что за Охота? Кто контролирует ворота? Почему я понимаю вас, даже когда вы говорите не на английском? Что вообще за сотрудничество ты от меня хочешь? И зачем, чёрт возьми, в этом доме столько зеркал?! — выдохнула она, пока он переходил от одного зеркала к другому.
— Ты определённо дочь Габриэля Уайта, — тихо пробормотал Баррингтон.
Она резко втянула воздух.
— Ты знал моего отца? Я думала, вы с матерью перестали общаться задолго до…
— Я знал его очень, очень недолго, — сказал Баррингтон. Потом резко развернулся и пошёл к дверям в бальный зал. Женевьева пошла следом.
— Когда я сказал, что не могу снять защиту с поместья, я имел в виду, что они были созданы очень могущественным Дьяволом по имени Нокс, — объяснил он, заворачивая направо, внутрь зала. — Его магия также причина того, что ты понимаешь наш первый язык — язык Ада. Скоро здесь появятся разные существа, и магия перевода позволяет нам общаться. Со временем ты даже не будешь замечать, когда язык меняется.
— Подожди, Нокс — это Дьявол? — Женевьева резко остановилась. — Я уже имела дело с дьяволами в своей жизни. Хватит с меня.
— Не с такими, как Нокс, — заверил её Баррингтон, срывая очередное полотно с одного из гигантских зеркал, висящих напротив арочных окон на дальней стене. — Если бы ты появилась здесь сегодня, без приглашения, и тебя увидел Нокс… нам бы пришлось отмывать весь дом от крови. К счастью, Ровингтон — самый прагматичный из моих детей.
— Ты меня уже потерял, — призналась она. — Значит, ты работаешь на этого дьявола?
— Я не просто работаю на него, мисс Гримм. Я его… Фамильяр, — произнёс Баррингтон, и в голосе его проскользнуло мрачное напряжение. — Ты слышала когда-нибудь о Фамильярах?
— Я… слышала, — ответила Женевьева, пока они возвращались к передней части дома.
Она вспомнила то, что читала в поместье Гримм: Фамильяры — существа, не обладающие собственной магией, но связанные с могущественным хозяином, чаще всего — с Дьяволом. Их относили к бессмертным, потому что их жизнь была связана с жизнью хозяина. Если хозяин жил вечно — Фамильяр тоже.
Но чтобы человек стал Фамильяром?.. Такое встречалось крайне редко. Обычно это были животные.
Животные на портретах, — осенило её, когда они пересекли фойе и подошли к галерее. — Снежный барс. Сова. Умбра.
— Связь между Фамильяром и его хозяином практически нерушима, — продолжал Баррингтон. — Поэтому я связан с Ноксом дольше, чем могу вспомнить. И потому-то большинство предпочитает делать Фамильярами животных, а не мыслящих существ. Представь: быть привязанным к тому, кого ты ненавидишь, на вечность.