(Так как греко-римская культура в XIX в. воспринималась как единое целое, автор свободно заменяет имена греческих богов именами римских. Позволю себе напомнить читателю, что Юпитер соответствовал греческому Зевсу, Венера — Афродите, Цецера — Деметре, Нептун — Посейдону. Греческие боги не полностью тождественны римским, они более архаичны и "стихийны". — прим. пер.)
Так проходило полное жертвоприношение, описанное Гесиодом:
Следует также богов ублажить куреньем и жертвой,
Вечером, перед отходом ко сну, и когда поднимается солнце…
При упрощенном ритуале на алтаре для курений, называвшемся thyterion, который изображен на рисунке, сжигались только благовония. Для всех проходивших в Греции религиозных празднеств требовалось значительное количество ароматических веществ. Из этих празднеств наиболее крупными были: Пантеноя, праздновавшаяся в честь богини Минервы (имеется в виду Афина. — прим. пер.), Элевтерия, проходившая в Платое в храме Юпитера, а также Дионисии, посвященные Вакху; однако ни одно из этих празднеств по своим масштабам не могло сравниться с Элевсинскими Мистериями, посвященными Церере. Это празднество продолжалось девять дней, в течение которых мисты — то есть "посвященные" — должны были пройти проверку на стойкость и подвергнуться целому ряду устрашающих испытаний. Тех, кому удавалось без страха встретить пугающие видения, свирепых чудовищ и серьезные опасности, на девятый день празднеств вводили в храм Цереры, посреди которого сверкала изукрашенная золотом и драгоценными камнями статуя богини. Алтарь, на котором курились чистейшие благовония, окружало определенное число одетых в пурпур и увенчанных миртовыми венками жрецов, среди которых на великолепном троне восседал верховный жрец. Он разъяснял посвященным смысл мистерий богини и описывал радости, которые ожидают их в награду за мужество. Посреди Елисейских Полей им должен будет открыться город с изумрудными стенами, мостовыми из слоновой кости и воротами из коричного дерева. Стены этого города окружены каналом, заполненным благовониями, канал этот, шириной в сто локтей, достаточно глубок, чтобы погрузиться в него. От его поверхности поднимается благоуханный туман, который окутывает весь город и опускается ароматной живительной росой. Кроме того, в этом городе блаженства триста шестьдесят пять медовых источников и пятьсот источников сладчайших эссенций. Как стало очевидно позднее, это описание, встречающееся у одного греческого автора, обнаруживает странное сходство с чудесами магометанского рая, которые Коран обещает правоверным. Так проявляется общая для столь различных народов любовь к благовониям.
С присущей им живой фантазией, смешивая мифологию с реальностью, древние греки приписывали благовония божественное происхождение и считали их атрибутами богов. Как мне уже случалось заметить в первой главе, греческие поэты описывали явление богини, обязательно упоминая при этом исходивший от нее амброэический аромат. Боги, наслаждавшиеся нектаром и амброзией — их пищей, недоступной смертным, — по преданию, употребляли и особые ароматы. Гомер описывает туалет Юноны, которая в своих покоях готовится к встрече с Венерой:
Там амброзической влагой она до малейшего праха
С тела прелестного смыв, умастилася маслом чистейшим,
Сладким, небесным, изящнейшим всех у нее благовоний:
Чуть сотрясали его в медностенном Крониона доме,
Вдруг до земли и до неба божественный дух разливался. note 85
Иногда боги снисходили до того, что одаривали находившихся под их особым покровительством смертных собственными благовониями. Когда Пенелопа собирается встречать женихов, Евринома советует ей отбросить скорбь и "натереть благовонным елеем щеки". Добродетельная матрона отказывается, отвечая при этом следующее:
Нет, никогда, Евринома, для них, ненавистных, не буду
Я омываться и щек натирать благовонным елеем.
Боги, владыки Олимпа, мою красоту погубили
В самый тот час, как пошел Одиссей в отдаленную Трою.
Однако во сне Пенелопе является Паллада и изливает на нее волшебное благовоние — видимо, то самое, которое называлось тогда "букетом Венеры".