Одним из излюбленных запахов у римлян был шафран. Они не только усыпали им свои жилища и пиршественные залы, но и составляли на его основе высоко ценившиеся притирания и эссенции. Некоторые из них во время празднеств лили настоящими ручьями или разбрызгивали с потолка над собравшейся публикой.
Описывая кровь, бегущую из жил человека, укушенного змеей, Лукан в "Фарсалии" сравнивает ее с благоуханной шафрановой эссенцией, льющейся из тела статуи. note 131
Духи хранились обыкновенно во флаконах (unguentaria) из алебастра, оникса или стекла; на приведенном ниже рисунке изображены такого рода флаконы, хранящиеся в Музее Неаполя. Те притирания, что использовались при купании, хранились в круглых футлярах из слоновой кости, называемых нартециями (narthecium). Один из таких футляров, найденный в Помпее, изображен на рисунке рядом. Более простые благовония продавались в небольших позолоченных раковинах note 132 или керамических сосудах.
Римские парфюмеры, или унгвентарии (unguentarii), были весьма многочисленны и жили в квартале Велабрум в части города, называвшейся Vicus Thuraricus. Во времена Марциала самым известным из них был Космус, которого поэт неоднократно упоминает в своих эпиграммах. В Капуе, которая славилась своей роскошью, торговцы парфюмерией населяли целую улицу, называвшуюся Сеплазия. Некоторые эссенции производились из местных, произраставших в Италии растений, однако большая часть необходимых ингредиентов ввозилась из Египта и Аравии. Некоторые из них были настолько дороги, что трудившихся в парфюмерных лабораториях рабов перед уходом из мастерской заставляли раздеваться, чтобы исключить для них всякую возможность что-то припрятать и унести с собою.
Римляне переняли у греков и обычай использовать благовония в триклинии, или пиршественном зале. Они развивали его, насколько это только было возможно, так что ни один прием гостей без благовоний не мог считаться проведенным по всем правилам; можно сказать, они стали неотъемлемой частью "меню". Катулл, приглашенный на ужин к фабуллу, включает это в перечень предвкушаемых удовольствий:
Но взамен награжу тебя подарком
Превосходным, чудным несравненно!
Благовоньем — его моей подружке
Подарили Утеха и Венера.
Чуть понюхаешь, взмолишься, чтоб тотчас
В нос всего тебя боги превратили.
Видимо, для Марциала упомянутые Катуллом удовольствия были бы недостаточны, ему по вкусу явно более плотное угощение. В одной из эпиграмм он упрекает патриция, у которого побывал в гостях, в том, что тот пожелал сделать из него живую мумию — судя по тому, что среди угощений благовония преобладали над кушаньями:
Умастил, признаю, вчера чудесно
Сотрапезников Квинт, но есть им не дал.
Смех какой: голодать, но надушиться!
Кто лежит умащенным без обеда,