- Вячеслав Иванович, а что самое неприятное в полете? - пользуясь правами журналиста, решился задать офицеру вопрос Александр.
- Скука, Александр Александрович, - ответил мичман. Удивленный Пиленко повернулся к Левитину. Но, заметив промелькнувшую на лице офицера недовольную гримасу, отвернулся и поднял бинокль к глазам.
- Именно скука, - спокойно, словно ничего не произошло, продолжил вахтенный офицер. – Холод, о котором вспоминают в первую очередь – чепуха. Это просто мелкое неудобство, как и разряженный воздух и возможность обстрела из противодирижабельных орудий. А вот скука… сами посудите – необходимо сидеть на земле и ждать подходящей погоды. Потом взлет и… снова ждать, всматриваясь в однообразное пространство вокруг. Даже земная поверхность с высоты полета кажется сравнительно одинаковой и со временем примелькается. Так что скучаешь и ждешь прибытия…
- Но ведь на корабле…
- Простите, что перебиваю вас, Александр Александрович. На корабле много больше людей, да и сам по себе он просто больше. Есть возможность чем-то развлечься и отвлечься. Мы же будем в полете часов десять, из которых поработать придется не более получаса над целью. А остальное – вот такое однообразное провождение времени…
На этом разъяснении разговор сам собой прекратился.
Дирижабль все также стремительно (со скоростью пятьдесят узлов) и столь же неторопливо час за часом перемещался к английским берегам. Вахта исправно несла службу, двигатели работали. Однообразие морского простора иногда разбавлялось маленькими с высоты, весело дымящими корабликами, чаще всего дозорными крейсерами. Но и эти встречи почти ничего не меняли в монотонном существовании экипажа. Теперь-то Пиленко понял, о чем говорил мичман. Время тянулось словно резина, заполненное мелкими однообразными скучными заботами и холодом, постепенно начавшим пробирать непривычного журналиста до, казалось, самых костей…
К удивлению Пиленко, британские посты наблюдения не заметили ни пересечение цеппелином линии побережья, ни полета над английской территорией. Неожиданно все оживились. Пулеметчики направились к своим Браунингам, все свободные матросы под руководством боцмана двинулись на бомбовую галерею. Как выяснил Александр, бомбы сбрасывались по-отдельности вручную, с помощью рычагов, по команде из рубки управления и дублирующей команде боцмана.
Цепеллины, плывущие в воздухе словно два огромных кита, плавно развернулись в обратном направлении. Как шепотом пояснил Левитин недоуменно смотрящему на это Пиленко:
- Заходим на цель с запада, чтобы ударить с неожиданного направления.
Внизу, на земле, замелькали крошечные, словно игрушечные, квадратики построек.
- Готовность! – громко, заставив журналиста вздрогнуть от неожиданности, приказал Мациевич. – Полградуса левее. Еще немного. Сброс первая и одиннадцатая!
Команда дирижабля работала словно хорошо сыгранный оркестр. Бомбы уходили вниз одна за другой. Сброса бомб почти не чувствовалось, попытка облегченного цепи взмыть вверх парировалась сбросом газа и действиями рулей.
Пиленко, видевший учебную бомбардировку на полигоне под Гатчиной, хорошо представлял себе, что происходит. От идущего четко выверенным прямым курсом дирижабля одна за другой отделяются капли бомб – переделанных снарядов старых орудий. Слегка покачиваясь в полете, словно выбирая, куда упасть, они стремительно сближаются с землей. И вот уже на поверхности вырастают высокие кусты разрывов. Если все сделано правильно, то сейчас они сносят с земли заводские цеха, подъездные пути и вообще все, что возвышается над землей.
Но возвращаться, чтобы посмотреть результаты бомбардировки никто не собирался. Отбомбившиеся цепеллины, слегка набрав высоту, вошли в облака и сменили курс, направившись домой, к континенту. И только сейчас, переведя дух, Александр понял, что несмотря на царивший вокруг зверский холод, пот буквально катится с него градом…
Цепеллины вернулись к своим ангарам у Люттиха без происшествий. Обыденно уравновесились, опускаясь вниз, к земле. Сбросили причальные тросы и с помощью усилий наземной команды и привычной для русских ругани, втянулись в эллинги.
Пиленко опубликовал в «Новом времени» статью о доблестных русских военных воздухоплавателях. Англичане ответили на налет привычно-бессильным воем о «русских варварах, бомбивших мирные британские города».
Война продолжалась…
Южная Африка. г. Дурбан. Февраль 1911 г.