Непрерывная скачка протяженностью во все следующие сутки — с краткими стоянками в попутных деревнях — не могла выдаться интереснее, чем она звучала. На долгожданном подъезде к Чиппенхэму — самому́ и са́мому сердцу достославного Уэссекса, — где солнце садилось им уже не в спину, а одесную от их хода, приезжих исполински привечала караульная тура, которою стольный град островного юга и выдавался.
Привратники, лишь только приметили за плечьми провожатого леди своего королевства, пустили двойку в стены с благим напутствием, а также велели разнести весть об этом всему остальному городу. Нигде не спешиваясь, по пустевшим к закату улочкам, на коих попадались в этот час одни праздношатающиеся, разевавшие ртом при виде знатного лица, последняя лошадиным шагом проторилась к огороженному по обстоятельству пиршества медусельду и пристроила свое животное уже там.
Да вот в его дверях радушное приветствие негаданно похолодело: Бодо был не в восторге от посяганий придворного стража на свои зброю с шеломом и из гордости готов был дожидаться своей военачальницы снаружи хоть до утра. Та, однако, спустившись на ноги и оправив первым делом тёмно-зелёное нордическое платье из шерстной пряжи, взяла недоразумение в свои руки:
“Человек, с которым ты говоришь, мой гезит. Моя воля на то, чтобы он препроводил эту луну внутри и в оружии, яко остальные гвардионцы”, — не имеющему ни ответа на это емкое приказание, ни, конечно же, смелости ослушаться, стражнику в этот раз пришлось пропустить мимо себя обоих.
Миновавший благодаря ей уже которую унизительную нелепость, Бодо напоминал себе, что никто кроме еще не рвался с такой частотой безвозмездно выручать его, как она. И пускай концом лета он выпытал на это личную причину, как Фридесвида в точности относилась к нему сейчас, он мог только догадываться — столько всего ведь успело с тех пор поменяться — и жил, можно — и даже нужно — сказать, от немого обиняка к двоякому жесту…
В торжество вошедшие окунулись в самом его разгаре. Скрип дверных створок затерялся в свирельной песне королевских скальдов и дребезжащем вое фиделя, посему спервоначала никто из причастников веселья в их сторону даже не взглянул. Снизу, округ пламенных очагов настила, роились пестротой нарядов матери и дщери, покуда мужья и отцы со всех просторов Уэссекса и Кантии воздержанно потчевали себя, не совлекши даже кольчуг своих, с лисьими мехами наперевес.
Визигот не двинулся дальше сеней, где, снаряженная, гуторила тревезая компания гвардейских гедри́хтов ¹ — его госпожа с прощальной оглядкой сошла с порога наземь и неловко шагнула к прочим гостям, подбирая метший под ногами подол.
Первые ее почествовали леди, знакомые и не знакомые ей: старшие хвалили в ней пригожий, чужестранный вид, а младшие — отважность, коей и всякий мужчина бы позавидовал. Следом спели преклоняться к ее руке почетные лорды: элдормены — те, что в лета́х, — а за ними и безусые, малоземельные дри́хтены ². С долей безразличия к этому манерному вниманью она всё оглядывалась в поисках иного, ведомо чьего лица.
“Неужто изволила явить в конце концов себя моя поборница?” — зацепив ей за рукав, прошептавший это без церемоний увел Фридесвиду прочь от столпотворенья, прямиком из очередного маложелательного знакомства. Отрешившийся от беседы с бретвальдской гвардией, заметил того по случайности и Бодо, хмурясь неясно чему.
— Не совру, Альфред, что благодарна тебе за эдакую «кражу», — начала она с любезности, зарумянившись. — Мне продыху эта знать не даст.
Пешему, да еще и наравне с нею, этелингу было никоим образом больше не укрыть собственной низкорослости с нескладностью. Как и того, что рад был, тепло расплывшийся в голубоглазой улыбке, видеть дорогую себе приятельницу. Без подмоги привычного шлема он представал с виду еще моложе, чем был.
— Еще бы даст она продыху первой на веку сакса деве, принявшей вассальную клятву. Али ты думаешь, что о тебе и твоих похожденьях толков при дворе не ходит? — был его ответ. — Со дня на день уж, паче того, минут те урочные двадцать дён, и тебя, друг мой, станет можно нарекать завоевательницей, в один ряд ставя с самим Вульфхером!
— К слову, об этом, — не повелась расхваленная на глохшие в шуме пира лестные речи, понизив своего тона и скрестив руки на груди. — Не ты ли седмицу тому назад подговорил
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ
―――――――――――――――――――――――――――――――――――――――
¹ телохранителей, дружинников (др.-англ. gedryht)
² дроттинны, господа (др.-англ. dryhten)
брата депешею отвести Дин-Бих мне, без сговору да вперекор моей воле вообще?