Глава шестая
Идеологические представления и памятники искусства среднеазиатских племен эпохи энеолита
Среди объектов материальной культуры, содержащих информацию об идеологических представлениях раннеземледельческих племен, необходимо отметить погребальные комплексы, строения специализированных функций, определяемые как святилища, мелкую пластику, объединяющую антропоморфные и зооморфные изображения, и роспись сосудов, рассматриваемую в семантическом аспекте.
Устойчивый погребальный обряд, характерный для анауских племен, предусматривал помещение усопшего в могилу в скорченном положении и нередко в обкладке из сырцового кирпича, что, возможно, имитировало сооружение жилища. Сходным образом можно рассматривать и коллективные усыпальницы — своеобразные домики мертвых, находившиеся по соседству с жилыми кварталами Геоксюра 1 и Карадепе. Вероятно, эти особенности, как и сам факт размещения могил непосредственно на территории поселения, подчеркивали тесную связь усопших с коллективом общины в целом и с микроколлективами типа малой семьи или большесемейной общины. Стандартный набор погребального инвентаря первоначально включал главным образом личные украшения (бусы в ожерельях или нашитые на одежду), а с поры позднего энеолита — и подношения в виде заупокойной пищи, содержавшейся в сосудах, и частей туши барана, обычно далеко не самых лучших (нижние челюсти, кости ног). Эту часть стандартного набора можно рассматривать как помещаемая с усопшим его доля в поминальной трапезе. Представления о потустороннем мире и заботы о благополучии в нем умершего соплеменника в погребальном обряде ранних земледельцев Средней Азии видимого отражения не получили. Захоронения детей в младенческом возрасте производились в пределах функционировавших домов. Таким образом, энеолитические земледельцы Средней Азии при погребальных обрядах подчеркивали тесную связь умершего с коллективом общины и ее обрядовыми действиями, но, как правило, не стремились обеспечить его значительным количеством предметов, в том числе личного пользования, путем помещения их в могилу. Интересна находка у восточной стены коллективной гробницы, раскопанной на Карадепе, женской статуэтки с налепным изображением ползущей по бедру змеи (Массон В.М., 1964б, с. 5). Эта находка может быть сопоставлена с обнаружением на Алтындепе в слоях времени Намазга V у восточной стены погребальной камеры трех женских статуэток и миниатюрных сосудов (Массон В.М., 1971а, с. 430), что, возможно, указывает на особые поминальные обряды, связанные с использованием терракотовых идольчиков.
О том, что энеолитическое общество уделяло особое внимание культовым обрядам и церемониям, свидетельствует сравнительно широкое распространение в среднеазиатском энеолите строений специфических функций, достаточно убедительно трактуемых как святилища. Эти строения обнаружены на целом ряде памятников, и им уже посвящено несколько специальных работ (Сарианиди В.И., 1962а; Хлопин И.Н., 1964б, с. 76–79; 1971). Раскопки Песседжикдепе показывают, что генезис таких сооружений, бывших организационным и в известной мере планировочным центром оседло-земледельческих общин, восходит еще к неолитической джейтунской культуре (Бердыев О.К., 1976). Традиции песседжикского святилища с его расписным интерьером продолжаются и в пору раннего энеолита. Таковы два строения со стенами, окрашенными в красный цвет, на Чакмаклыдепе (Бердыев О.К., 1976, с. 33) и ряд строений с полихромными стенными росписями на памятниках времени Намазга I. Наличие в них очагов, в том числе пристенного очага-камина сложной конструкции на Яссыдепе, указывает на то, что в исполнявшихся обрядах определенную роль играло и возжигание огня. Однако если на Песседжикдепе такое сооружение специализированных функций было одно на все поселение, то позднее, возможно, их было несколько. Так, на Чакмаклыдепе домов с окрашенным интерьером два — по одному для каждой из двух частей поселка, делившегося почти пополам продольной улицей. Отметим, что на раннеземледельческом поселении Малой Азии Чатал-Гуюк строения со специфическим оформлением интерьера, убедительно определяемые как святилища, распределяются по одному на два-три жилых дома, видимо представляя собой культовые центры большесемейных общин (Mellaart J., 1967; Массон В.М., 1971в, с. 107). Возможно, подобное явление имело место и на южнотуркменистанских поселениях, достаточно больших по числу жителей.