Куйбышевское КБ в самом начале было ориентировано на конструкторскую разработку центрального блока (блока Ц) и переходного блока (блока Я), который изготавливал Сызранский машиностроительный завод. Пневмогидравлическую систему блока Ц разрабатывали в Подлипках, водородную арматуру-автоматику тоже. Все остальное вело КБ Б.Г.Пензина. Позднее это бюро взяло на себя сборку пакета, то есть ракеты в целом. Огромный букет проблем, связанных с отработкой конструкции центрального блока., лег на плечи этого небольшого коллектива. Козлов выделил для размещения этого бюро несколько комнат и непрерывно напоминал, что их надо будет освободить. Завод помог, выделив некоторую площадь в одном из цехов. Пензину министерство обещало помочь строительством специального инженерного корпуса. Это судьба всех филиалов до тех пор, пока они не выходят на самостоятельную дорогу.
На заводе строился новый цех для сборки блока Ц, гидробоксы для проведения прочностных испытаний баковых сборок, камеры для испытаний баков при криогенных температурах с заполнением жидким азотом. Волжский филиал НПО, кроме того, отвечал за отработку авиационной транспортировки крупногабаритных конструкций блока Ц.
Первое впечатление, говорят, всегда правильное. Сложилось представление, что КБ и завод сделают свое дело, но им надо помогать. Особенно необходимо было помогать конструкторскому бюро, которое стояло на стыке проекта с производством. Надо было расшивать все возникающие у него вопросы. Только здесь, на заводе, можно было представить размах разработки и особенно масштабность конструкции.
Работа Группы руководства продолжалась два дня. Все вернулись в Москву, а мне предстояло добраться до Днепропетровска и завершить переход в другую организацию. Оформление не заняло много времени. В.Ф.Уткин вместе с некоторыми руководителями пожелали успехов и сказали, что, если что не получится, ждут меня обратно... Тогда я не предполагал, что мои коллеги позднее откажутся от своих напутствий и пожеланий.
Мне предстояло знакомство с новым коллективом. Многих я знал, но одно дело работать с организацией параллельно и совершенно другое - работать в ее составе. На одном из заседаний у В.Д.Вачнадзе О.Н.Шишкин представил меня верхнему звену руководства НПО. Пришлось держать короткое слово перед собравшимися, обещая работать в тесном содружестве и оберегать чистоту творческого духа коллектива С.П.Королева. В этой фразе я применил слова "хрустальный коллектив", имея в виду чистоту, а мне потом сказали, что кое-кто понял как обозначение хрупкого и слабого. Входя в новую семью, следует мерить свои слова не семь раз, а более...
Некоторые руководители министерства оценили этот переход своеобразно: "Раньше королевцы помогали кадрами другим организациям, а теперь королевцам помогают другие..." Это не прошло бесследно. В коллективе пошли разговоры, что назначение этого "новенького" не произошло без помощи "длинной и волосатой" руки. Вдруг стало ясным, что Губанов - родственник В.В.Щербицкого, жена Губанова - сестра Владимира Васильевича. Да, действительно, отчество моей жены - Васильевна, но не более того. Можно было бы об этом не говорить, если бы не серьезное восприятие этого слуха в организации. Я не говорю "в коллективе", потому что слухи плыли в элитной части организации, а не в здоровом ее организме. Я знал об этих слухах, но не обращал внимания, и только через десять лет понял, чем жила эта часть коллектива.
Дело в том, что в октябре 1991 г. в "Литературной газете" Ю.Щекочихин в статье "ВПК (большевиков).." устами П.Л.Короткевича утверждал: "За программой СОИ стоял Бакланов, в то время - министр общего машиностроения, его зам - впоследствии министр Шишкин, зять Кириленко Семенов, свояк Щербицкого Губанов, руководство ВПК - родственники ... Каждый видел себя в новом кресле после СОИ: Бакланов - секретарем ЦК, Шишкин - министром, Семенов - Генеральным конструктором." В статье Щекочихин под СОИ видимо понимал советскую альтернативную американской программу "Стратегической оборонной инициативы", под ВПК - Военно-промышленный комплекс, с добавкой "большевиков", видимо, для острастки. Короткевича Щекочихин так представил в своей статье: "Его работа три десятилетия являлась сверхсекретной. Год назад он хлопнул кремлевской дверью, чтобы ночью 19 августа переступить порог Белого дома. Сегодня один из создателей "ядерного щита", Петр Леонидович Короткевич впервые в своей жизни появляется на газетных страницах." Наконец наша страна узнала "создателя ядерного щита" с помощью Щекочихина. Этого "создателя" не подпускали к "щиту" даже на дальнее расстояние. Короткевич работал в НПО "Энергия", какое-то время слыл квалифицированным жестянщиком и мастерски рихтовал смятые в авариях кузова легковых машин, потом каким-то образом получил ученую степень и... так далее - не хотелось бы тратить на него время.