— Всё на месте, — пробормотала я. — Зачем забираться к нам в комнату, если не хочешь ничего украсть?
— Чтобы что-то подкинуть, — предположила моя круглоликая подруга. — А потом обвинить в воровстве.
— Скрева не пойдёт жаловаться. Другие ведьмы не поймут. А ей нужна поддержка.
— Козлов наказывают, — согласилась со мной Ведана. Она продолжала периодически использовать тюремный жаргон. Просто так, из принципа. — Если бы я хотела на твоё место, то спёрла бы что-то запрещённое у преподов. И подкинула тебе. За воровство просто накажут, а за запрещёнку сразу выгонят или инквизиторам сдадут.
С последним я не согласилась бы. Директриса Васира даже Сагранну не сдала серым. Перевела на удалённое обучение, поселив в какой-то деревне. Учителя к ней ходили порталом и исключительно по своей инициативе. Официально ведьму-первогодку отчислили без права восстановления.
— У Ярины украли пучок жар-травы, — тихо напомнила Мара утреннюю сплетню.
За сбор информации отвечала у нас она, как самая общительная. А потом пересказывала всё мне, и мы вместе решали, во что стоило бы вмешаться. Сегодня я благополучно пропустила слухи мимо ушей за завтраком, вспоминая горячие губы Кеннета Делири. Пекло! Что было бы с моими мозгами, вздумай он поцеловать меня по-настоящему?! Они и сейчас-то больше напоминали кисель!
— Жар-трава не является запрещённой, но используется в целом списке весьма опасных зелий.
После слов Веданы мы не сговариваясь начали обыск в собственной комнате. Отодвинули кровати, тумбочки и шкаф, но ничего не нашли. Мара стала простукивать стены, Ведана пол. Я села на кровать и думала. Старательно гнала от себя образ дерзкого боевика, сосредотачиваясь на важном. Жар-трава — опасная штука. Но для приготовления по-настоящему сложных зелий из неё потребуется уйма времени! Если украли её вчера, то сварить, например, "язык демона" не получилось бы. Да и зелья при желании можно найти магией.
— Они могли украсть что-то, на что мы не обратили бы внимания, — проговорила я вслух то, о чём думала. — Парочку волосков с расчёски, например.
— Я свои каждый раз уничтожаю, — отозвалась Ведана.
Мы с подозрением взглянули на неё.
— Что? — она поёжилась, но никаких признаков нервозности не показала. — Я младшая в семье. Все новые проклятия в первую очередь отрабатывали на мне. А вы знаете, сколько интересного можно сделать, имея при себе кровь или волос проклинаемого? Брр! Нет, этот урок я выучила навсегда. Даже тогда на поляне я не оставила ни капли своей крови. Перед каждой отключкой "чистила".
— Я чувствую себя идиоткой, — призналась Мара.
— Я тоже, — вздохнула я. — Но ведь невозможно контролировать каждый волосок. Зацепишься где-то косой, не заметишь пропажи. И всё, потом терпеть проклятия, молясь, чтобы были не смертельные?
— Не смертельные накладывать таким способом глупо, — пожала плечами Мара. — Уйма сил уходит.
Помнится, я вольта слепила без особого труда. Но какова вероятность, что Скрева тоже знает о древней магии кочевников? Загиаряне не выдают такие знания чужакам. Тётя жила среди них и была женщиной вожака пять лет, изучая ритуалы и особенности магии. После его смерти новый глава племени и вовсе прекратил общение с оседлыми. Даже торговали они только с другими кочевниками, насколько мне известно.
— Смертельные проклятия легко обнаружить, — напомнила Мара. — Ну и мне хочется верить, что Скрева не настолько сошла с ума, чтобы нас убивать.
— Инквизиторы не станут всерьёз расследовать смерть ведьм, — фыркнула рыжая.
— Герцог Аринский станет, — возразила я быстрее, чем успела подумать. И тут же смутилась. — Он занимался моим делом. Мне показалось, что он делает свою работу честно. Не как остальные — лишь бы больше ведьм сжечь.
— Да все они одинаковые, — поморщилась Мара.
За Аринского стало обидно. Он подходил к вопросу сожжения ведьм ответственно. В смысле, что смертельные приговоры по его делам выносились крайне редко. И только в тех случаях, когда были жертвы среди беззащитных людей. Когда ведьма, защищаясь, убивала нападавшего, Аринский отправлял её в каменоломни, снабдив нейриновым ошейником. Колдовать такая ведьма не могла и чувствовала постоянную боль из-за переизбытка магии. Кто-то мог бы сказать, что лучше смерть, чем такое существование. Но я считала иначе. Аринский делал всё, что мог в рамках закона. Да и за его пределами, если вспомнить случай со мной.