— Ты, парнишка, должен знать одно, — подхватила Веда. — Не ходи сегодня в лес гулять.
— Полночь, помни, это ведьмин час, — присоединилась я. — Боги отвернутся ненадолго.
— Ведьмы встанут в круг, Лилит молясь, — тихо пели мы на три голоса. — Силы собирая по осколкам!
Так дошли до поляны и подожгли огонь в центре. Белые льняные сорочки, зачарованные от жара, совсем не грели, а зубы стали отстукивать дробь. Однако у костра было чуточку теплее.
Я так и не поняла, как Мара всегда безошибочно определяла полночь по звездам. Она проводила линии между созвездиями, пальцами измеряла расстояние от одной линии до другой, а потом показывала на самую яркую звезду и говорила: “Вот сейчас, начинаем”.
Мы сравнивали по часам — сходилось вплоть до минуты. Но на обрядах часами пользоваться было нежелательно, поэтому сегодня мы не проверяли — сразу начали после отмашки Мары. Я по очереди забрасывала травы в костёр, читая заклинание для призыва к Лилит. Простую форму, не ту, что обычно произносят перед получением знака Энигмы. Нет, всего лишь молитву со структурой заклинания.
— Теперь ждём, — я взяла сестёр за руки, забросив в костёр корень линь-ёс.
Мы встали кругом так, чтобы огонь оказался в центре. Слишком сильно раскормили пламя — стоять так близко было невыносимо. Я сцепила зубы и притянула на себя руны, высвобождая их магию.
Руки обожгло неожиданной болью, однако я лишь сильнее вцепилась в ладони сестёр и продолжила читать заклинание. Произносила слова на выдохе, вкладывая все, что у меня было — магию, эмоции, всю себя. И едва не обмякла, когда вся магия, вся энергия покинула мое тело, оставляя только чувство пустоты.
Раздался вскрик со стороны Веды. Спустя пять ударов сердца. Еще через семь — застонала сквозь зубы Мара. И сразу после этого вся магия хлынула в меня. Все силы Веды, Мары и мои. Все, что мы отдали кругу, вернулось, проверяя каждого на прочность.
Три коротких вдоха, один длинный выдох — взметнувшаяся внутри меня магия осела под натиском моего напора. Еще несколько секунд — и я поделила всю магию на три равные части и велела ей разойтись по сестрам. Проверка на сильнейшую закончилась успешно для меня… Но впереди ещё была процедура полного слияния, когда три разума становятся единым.
Воспоминания и мысли нахлынули сплошным потоком, погребая под собой меня с головой. Мир запутался в паутине чужих воспоминаний. Чтобы разделить бесконечную череду мыслеобразов, пришлось приложить массу усилий.
Первый опыт Веданы с мужчиной — её боль, стыд, несколько часов в ванной, когда она сдирала кожу жёсткой мочалкой. Мерзкие и жестокие шутки её сестёр, постоянное давление матери. И день за днём звучащие дома оскорбления в адрес всех мужиков. Её мать любила повторять: “Мужчины — лишь вещи, иногда полезные, но чаще всего — абсолютно ненужные”.
У Мары сильнейшим воспоминанием были роды матери. Кровь, кровь, повсюду кровь. Ощущение приближающейся смерти. Может, ведьмы и не некроманты, но мы тоже способны почувствовать, когда костлявая ходит поблизости в ожидании жатвы. Мара знала, что кто-то должен был умереть. Паниковала, когда взяла в руки скальпель. Но потом выдохнула и приняла решение: ребёнок без магии всё равно не выживет. Лучше пожертвовать одним им, чем обоими, верно?
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я начала осознавать, где мои мысли, а где воспоминания сестер. Слишком много информации, слишком быстро её вылили в мою голову.
Устоять было труднее всего — нельзя было ни в коем случае размыкать круг, пока пламя горело. Я так крепко сжимала челюсти, что скулы сводило от боли.
Образы схлынули резко. У меня потемнело в глазах, и на мгновение я даже подумала, что не справилась. Не осилила пропустить через себя чужие жизни. Но звуки ночного леса вернулись вместе с искрами в кучке угля. Огонь догорел. Сёстры устало и недоверчиво смотрели на меня.
— У нас получилось, — улыбнулась я, оседая на землю.
А потом и вовсе легла и уставилась взглядом в звёздное небо.
“Луна такая красивая”, — передала свою мысль Мара.
— Ты сейчас подумала или сказала? — уточнила Веда.
“Подумала”, — ответила я за неё так же про себя.