Манта Рэй ухмыльнулся ему. «Я плохо переношу угрозы, приятель, и никогда не переношу. Последний раз меня пытались учить, когда я был в Лабиринте. Пришлось отмывать его мозги со стены рядом с моей камерой».
«Заткнись, Джейкобсон, ты здесь не главный». Думаешь, ты напугаешь? его после того, как он выжил, проведя пять лет в той адской дыре в Белфасте?
Манта Рэй смотрел между ними двумя – мышцами и мозгом. Ему забавно было позволить Елене поверить, что она здесь главная. Он видел, как она наблюдает за ним, ожидая, скажет ли он что-нибудь ещё, отреагирует ли как-нибудь, может быть, свернет шею Джейкобсону? Он хорошо разбирался в людях, знал, что она ищет подход, способ заставить его раскрыться. Джейкобсона было легко читать, как детскую книжку – орудие, способное убить без колебаний и с некоторой ловкостью, не более того. Но Елена всё ещё оставалась загадкой.
Он ценил то, что они вытащили его из фургона маршалов, но понимал, что нужно быть осторожным, находясь под контролем людей, о которых он ничего не знал. Пытки не входили в их планы, иначе Джейкобсон уже бы на него набросился. Вот Елена, которая действительно пытается завоевать его доверие, и разве это не смешно? Почему бы не позволить ей попробовать, не использовать её, чтобы узнать всё, что он может? Когда они наконец выберутся из этой богом забытой глуши, тогда он сделает с ней всё, что захочет.
Он молчал, выводя пальцем на земле кельтские буквы. Он принял от Елены добавку макарон с сыром. Еда была ужасной, такой же ужасной, как тюремная еда, которую он ел весь последний месяц в Ричмонде, но он с трудом её проглотил. Закончив, он решил, что пора покормить животных. Он улыбнулся Джейкобсону и Елене. «Вы молодцы, что утащили меня от маршалов сегодня утром. Очень хорошо».
«Я это спланировал», — сказал Джейкобсон. «Думаю, ты мог бы отплатить нам той же монетой: рассказать, где ты спрятал весь этот хлам, который вытащил из банковской ячейки».
Елена хотела вытащить свою «Беретту» и выстрелить Джейкобсону в рот. Этот шут хотел взять инициативу в свои руки? Неужели он и вправду верил, что Манта Рэй выдаст информацию, которая спасала ему жизнь, по его просьбе? Она сказала: «Босс был впечатлён тем, что ты не рассказал ФБР, где спрятал эти вещи, очень впечатлён».
«С облегчением, скорее, как и с тем, кто твой босс». Манта Рэй пожал плечами. «ФБР никогда не представляло угрозы; они не могут освободиться от своих собственных дурацких законов и правил». Он широко развел руки. «Я люблю Америку». И снова улыбка убийцы. «В любом случае, это была хорошая работа, приятели. Если вы хотите устроить из этого праздник любви, почему бы вам не рассказать мне, в чём план? Итак, мы забрали все эти походные принадлежности, которые ждали нас в багажнике машины прямо за лесом, и теперь мы пошли в хорошее место у ручья. Мы завтра пойдём к боссу?»
Елена сказала: «Нет, не завтра. Считайте это отпуском с палатками и походами. Просто знайте, что мы защитим вас от ФБР».
«Значит, мы будем топтаться в лесу, пока не спадет жара? Неплохой план. Сколько ещё?»
«Я дам вам знать», — сказала Елена.
Манта Рэй не ожидал, что она расскажет ему что-то ещё. Он промолчал, снял ботинок и толстый носок и посветил фонариком себе на ногу.
Елена нахмурилась и наклонилась к нему. «Что ты делаешь?»
«У меня болит пятка».
Джейкобсон высыпал в рот небольшой пакетик арахиса. «Что значит, больно?»
«Он красный, и к нему больно прикасаться. У меня волдырь. Почему ты не купил ботинок нужного размера?»
«Размер правильный», — сказала Елена. «Но никогда нельзя быть уверенным, что ботинки подойдут, пока не примеришь и не походишь в них какое-то время. Джейкобсон, передай ему аптечку».
Джейкобсон бросил на неё взгляд, но достал из рюкзака аптечку и бросил её Манте Рэю. Елена наблюдала, как Манта Рэй осторожно нанёс Неоспорин на пятку, приложил марлевую повязку к волдырю и наложил пластырь Ace на стопу, чтобы зафиксировать её.
Этого ей было достаточно – воспалившийся волдырь. Она намеревалась идти медленно, да и не было причин этого делать, ведь они всё равно пытались убить время. Он смотрел на свою ногу, поворачивая её туда-сюда. Она не могла поверить, но даже его ноги были прекрасны, как « Давид » Микеланджело . Она вспомнила, как впервые увидела фотографию Лиама, вспомнила, как её гормоны взбудоражили. Он был красавчиком, в этом не было никаких сомнений. Она была уверена, что он пользовался феноменальным успехом у женщин.