Она одарила Лиама лучезарной улыбкой. «День был тяжёлый. Утром пятке станет лучше. Отдохни немного».
Он хотел открыть рот, но передумал. Он посмотрел на спальный мешок.
Ему ни за что не хотелось запихивать себя в этот узкий, тесный гроб. Нет, он хотел растянуться и заснуть у уютного костра. В итоге он лёг на спальный мешок. Он смотрел, как Елена снимает ботинки и забирается в спальный мешок. Он
Он прокручивал в голове, как поступит с боссом. Он знал, что он — золотая жила. Если босс забудет об этом, он будет последним дураком на свете.
Воздух был неподвижным и тёплым. Джейкобсон храпел. Манта Рэй закрыл глаза и вспомнил себя восемнадцатилетним юношей, живущим в самом сердце Белфаста, и на мгновение ощутил прилив радости. И победа, он любил её, и видеть лица тех, кто знал, что он их превзошёл, даже если ему приходилось избивать или дубасить некоторых, чтобы заставить их это понять. И, конечно же, деньги.
Его мама жаловалась, откуда это взялось, но всё равно приняла. Потом его схватили после того, как он избил глупого полицейского, и отправили в тюрьму Мейз, где настоящий голод был лишь малой частью бесконечных страданий. Лиам Райан Хеннесси, ты… настоящим приговаривается к пяти годам тюремного заключения в тюрьме Мейз, начиная с немедленно.
Он все еще слышал стук молотка и плач своей матери.
19
ВАШИНГТОНСКИЙ МЕМОРИАЛЬНЫЙ ГОСПИТАЛЬ
ВАШИНГТОН, округ Колумбия
ПОНЕДЕЛЬНИК ВЕЧЕР
У Кары Муди больше не было слёз, даже злости на людей, которые позволили этой женщине украсть Алекс. Попытки разжечь её гнев на больницу, на судьбу, на Бога, на любого, кого она могла бы обвинить, не помогали. Она обнаружила, что плывёт в какой-то тьме, без какой-либо опоры. Каждые несколько минут к ней приходила медсестра, без конца повторяя, что ФБР вернёт Алекс, а она делала вид, что слушает, изредка кивая головой. Но в глубине души она задавалась вопросом, растворится ли она в этой тьме и позволит ли ей унести её прочь. Она смотрела через всю комнату на пустую колыбельку, колыбельку Алекс. Доктор Дженис была там, сидела с ней, была рядом, почти не разговаривала. Конечно, все знали, что Алекс похитили, из-за «Эмбер Алерт», и доктор Дженис принимала вызовы.
Было поздно, но она не могла заснуть, да и спать ей совсем не хотелось, поэтому она наконец встала с кровати, накинула старый розовый халат, который доктор Дженис принесла ей из дома, сунула ноги в старые потрёпанные тапочки с кроликами и выскользнула из палаты. Коридор был пуст, пост медсестёр находился в десяти метрах от неё. Она увидела охранника родильного отделения – не того, который позволил им забрать Алекса, а другого, молодого, со скучающим видом. Она подождала, пока он уйдёт в комнату отдыха, и спустилась по лестнице на третий этаж.
Ступив на пол, она поняла, что не знает, в какой комнате находится Джон Доу. Затем она увидела полицейского в конце коридора: его стул был откинут к стене, в руке он держал журнал. Она некоторое время наблюдала за ним, решила, что он в ближайшее время не собирается справлять нужду, и подошла к нему. Он краем глаза заметил её приближение и тут же насторожился, потянувшись к пистолету на поясе.
«Офицер, я Кара Муди. Я женщина, которую пытался спасти мужчина» . А также молодая мать, у которой украли ребёнка. Она не могла произнести эти слова вслух,
Они даже не смогли сформироваться во рту. «Извините, но я не знаю его имени».
Офицер Тед Рикман, дежурный в ночную смену, сказал: «Никто не знает. Его зовут Джон Доу». Он оглядел её с ног до головы. «Что вы здесь делаете, мисс Муди? Уже за полночь».
«Я знаю, что он без сознания, но мне нужно его увидеть. Каким бы безумным он ни казался, он верил, что спасает меня и моего ребёнка от чего-то. Можно мне его увидеть?»
Рикман видел пустоту и шок в её глазах. Он даже представить себе не мог, что она чувствует. Он знал, что мужа на снимке нет, знал, что эта молодая женщина одна, и вот её ребёнка украли прямо из больницы.
Рикман медленно поднялся и вошёл в комнату. Он кивнул, указывая на неподвижного мужчину на узкой больничной койке. Тусклый свет исходил от единственной лампы.
Кара пристально посмотрела на него и прошептала: «Он не двигается».
«Нет, не он. Он в коме». Офицер Рикман подумал о своих двух маленьких детях, вспомнил радость их рождения и не мог представить, что бы он делал, если бы с ними что-то случилось. Зазвонил мобильный Рикмана. «Извините».
Кара медленно подошла к кровати и посмотрела на Джона Доу, человека, которого она считала сумасшедшим, который хотел увезти её, чтобы защитить. Но от чего?
От кого? Кто бы это ни был, он достаточно заботился о ней и её ребёнке, чтобы рисковать жизнью ради них. Она видела офицера Рикмана, всё ещё висящего на камере, стоящего в дверях, наблюдающего за ней и слушающего. Неужели он решил, что она сошла с ума? Ей было всё равно. Она придвинула стул, села рядом с Джоном Доу и стала изучать его молодое лицо. На голове всё ещё была повязка, а щетина отросла. Странно, но теперь он показался ей каким-то знакомым, но как такое возможно? Он дышал ровно, ровно, выглядел мирно спящим. Когда он ворвался к ней в дом и привязал её к стулу, она увидела лишь ужасающего монстра, а не этого неподвижного, худощавого молодого человека, которому не могло быть больше двадцати пяти.