«Не будь сентиментальной, Элла. Он станет нашим идеальным объектом, сочетающим в себе генетические преимущества Энигмы Один и Энигмы Два. Он — главная надежда моего отца, главная надежда для всех нас».
Она подошла к кроватке, посмотрела на спящего малыша, легонько коснулась кончиком пальца его густых чёрных волос. Листер нахмурился, увидев одурманенное выражение на её простоватом лице. Элла увидела ребёнка, которого считала прекрасным. Листер увидел триумф, кульминацию всех его исследований, всех усилий, всех экспериментов. Алекс Муди покажет ему, как спасти отца, а затем и себя.
Он сказал скорее себе, чем Элле: «Жаль, что мы не дождались, пока он подрастёт, и не забрали его вместе с мамой. Теперь нам самим придётся заботиться о нём, пока он не подрастёт и не сможет начать проводить наши анализы».
Она повернулась к нему, прижавшись спиной к кроватке, словно защищая ребёнка. Голос её был резким: «Листер, Алекс слишком мал, чтобы ты мог думать о каких-либо тестах, о чём-либо, что может ему навредить».
Он протянул руки. «Да, Элла, конечно. Уверяю тебя, я не хочу его мучить. Я хочу защищать и заботиться о нём так же сильно, как и ты, а может, и больше. Я потратил уйму времени и денег, чтобы найти его мать, убедиться в её беременности, и нашёл её только потому, что она кузина нашей первой модели, Энигмы».
Один, — он покачал головой. — Ты помнишь, как я был удивлён и обрадован, когда обнаружил, что у них один и тот же структурный вариант, та же инверсия ДНК, которую я обнаружил в его геноме около комплекса генов HLA на шестой хромосоме?
Элла обычно не понимала его рассуждений о геномах, большая часть из того, что он говорил, казалась ей какой-то абракадаброй, но она знала достаточно, чтобы быть впечатлённой. Она сказала: «Как жаль, что Энигма-1 умер. Ты же говорил, какой он был замечательный исследователь».
«Да, он был устойчив к лекарствам и хорошо реагировал, почти так же сильно, как Энигма-2. И теперь, Элла, этот ребёнок — моё лучшее творение. Он сочетает в себе оба их генетических дара. Его ценность для меня будет неизмерима, он будет гораздо ценнее самого Gen-Core». Он добавил тихим, проникновенным голосом: «Никогда не забывай, Элла, этот ребёнок спасёт моего отца».
Элла посмотрела на спящего ребёнка. «Но ты ещё не знаешь, Листер, как он себя поведёт, перенесёт ли он твой препарат».
«Он это сделает, я знаю, что он это сделает».
Элла слушала, как малыш сосет свои крошечные пальчики. Энигма Три. Нет, она не могла, не хотела называть его этим нелепым именем. Его звали Алекс Грюм, и он был беспомощным младенцем, а не подопытным, пока нет. Было несправедливо ожидать, что он будет нести на своих плечах всю эту надежду. Он не должен был ничего нести.
Затем она подумала о ББ и вздохнула.
52
КАУ
Здание Гувера
ВАШИНГТОН, округ Колумбия
Среда, день
В конференц-зале раздавался стук клавиш компьютера, редкие комментарии и невнятная ругань. Бутылки с водой, кофейные чашки и тарелка с половиной датского батончика, свисавшего с края, стояли посередине длинного стола, окружённого сотрудниками CAU.
Агенты. Рут и Олли работали с паспортами российских граждан, въехавших в США и часто бывавших в Англии. Олли просматривал фотографии россиян с британскими и международными водительскими правами. Джек просматривал записи с камер видеонаблюдения у входа в канцелярию российского посольства на северо-западе Висконсина, а Кэм – у входа в российское консульство на северо-западе Танлоу-роуд. Савич работал на MAX, просматривая старые записи английских частных школ на предмет русских учеников двадцати- и тридцатилетней давности, сопоставляя имена с недавними заявлениями на американские визы. Они искали россиянина лет сорока с бледным лицом, который, возможно, был в районе Вашингтона шесть недель назад. Это была утомительная работа, требующая полной сосредоточенности.
Иногда стул отодвигался, чтобы можно было размяться или сходить в туалет. Савич взял десятиминутный тайм-аут, когда принесли пиццу.
Они занимались этим три часа, нашли несколько русских мужчин среднего возраста, которые соответствовали описанию Саксона Хайнни, но всегда было что-то не так — рост, вес, недостаточно выразительный мыс на лбу, прошлое, сведения о недавних поездках.
Было семь часов вечера, все устали, нервы были на пределе от переизбытка кофе. Они только что откусили первые кусочки пиццы, как вдруг Олли крикнул:
«Смотрите! Наконец-то всё сходится. Идите смотрите!»
Стулья дружно отодвинулись, и все столпились за Олли, чтобы посмотреть на фотографию паспорта на экране его компьютера. «Посмотрите на него, он подходит под описание Саксона Хайнни. Посмотрите на этот вдовий мыс».