Каз подошел к ним и увидел, как оба мужчины переглянулись, а затем ухмыльнулись.
— Что? — Он почувствовал, как его брови поползли вверх от подобной реакции.
— У тебя помада на шее, парень, — рассмеялся Джейкоб.
Каз закатил глаза, но не сделал ни единого движения, чтобы стереть ее. Ему нравилось носить отпечаток ее губ на своей коже, позволяя всему миру видеть, что он занят, по крайней мере до тех пор, пока она не будет готова надеть его кольцо. Хотя ему хотелось попросить ее снова, он знал, что она еще не готова. Ей нужно больше времени, чтобы разобраться с карьерой и мыслями, прежде чем она скажет ему «да».
— Я хочу быть лучшей версией себя, когда мы поженимся, — сказала она ему однажды вечером после того, как они вернулись домой с вечеринки и он прижал ее к двери. Его восхищало, как они могут быть грубыми и жесткими, но в то же время нежными и мягкими, как одно не исключало другого, как она могла так хорошо возбуждать и успокаивать его.
Она рисовала пальцем узоры на его обнаженной груди, прижавшись к нему боком на их кровати.
— Мы уже женаты, понимаешь? — сказал он ей, лениво откинувшись на ее плечо. — Нам просто нужно оформить это юридически.
Она улыбнулась.
— Я всё еще хочу сделать это правильно. Я… — Она помедлила. — Я никогда не думала, что встречу свою любовь, и уж тем более не думала о браке с кем-либо. Я знаю, что это мои собственные проблемы, но теперь, когда у меня есть ты, – когда у меня есть мы, – я хочу стать лучше. Я хочу быть с тобой, зная, что ты получил лучшую версию меня, какой я могу быть. Ты… ты ведь не против подождать, правда?
Каз нежно поцеловал ее губы, разгладив морщинку между бровями.
— Я буду ждать вечно, если ты этого хочешь.
И он говорил серьезно.
Ради нее он готов был ждать вечно. Черт, да он был счастлив просто быть с ней, как сейчас, если бы она хотела этого, пока они не состарятся и не поседеют. Кто-то мог подумать, что присутствие на свадьбе вызовет у него приступ тоски, но это было не так. Он уже заявил на нее права на алтаре, в ходе их собственного ритуала много лет назад, нетрадиционной консумации их первой ночи. В своем сердце он уже был женат на ней, и знал, что она тоже.
Так что да, он мог ждать, пока она почувствует, что стала лучшей версией себя. Хотя, если бы кто-нибудь спросил его, она уже была такой. Он не мог мечтать, не мог представить ее лучше.
Гости заняли свои места. Каз узнал Натана, брата Мелиссы, и да, он до сих пор недолюбливал его за тот случай много лет назад, когда он сидел слишком близко к Салем. Да, он был собственником, но она не возражала, и это никого не касалось.
Адити спустилась по лестнице, за ней шла его девушка, и он почувствовал, как у него снова перехватило дыхание от того, как чертовски сногсшибательно она выглядела. Эти дикие, вьющиеся волосы, увековеченные на холстах в их доме, эта миниатюрная фигура, которая с годами обретала все более выразительные изгибы, что делало его еще более диким, и эти глаза. Эти глаза цвета жидкого золота, которые наполняли его до краев при каждом взгляде.
Мелисса вышла следом за ними, но Каз не мог отвести взгляд от Салем, не замечая никого и ничего вокруг, только ее, грациозно ступающую в этих металлических смертельных ловушках на ремешках, и остановившуюся на противоположной стороне прохода. Ее глаза скользнули по его шее, где, как он предполагал, был след от помады, и на ее лице расцвела тайная улыбка.
Как бы она ни избегала публичных проявлений, они ей чертовски нравились, и он это знал. То, что он не стер след ее помады, заводило ее, он был уверен.
Свадебная церемония началась, и он продолжал любоваться ей – ему нравилось наблюдать за тем, как она смотрит на свою подругу, видеть легкий блеск в ее глазах во время обмена клятвами. Он видел, как невеста и жених целуются на периферии, но его взгляд был прикован к ней, наблюдая за реакцией на ее прекрасном лице.
В течение следующих нескольких минут всё было готово. Гости встали, чтобы поприветствовать и поздравить пару, раздались аплодисменты и щелчки затворов фотоаппаратов.
Салем и Адити крепко обняли Мелиссу, после чего Барон оттащил свою девушку, поздравив невесту. Каз тоже обнял Салем и притянул ее к себе, поздравляя пару.
Все гости начали общаться, и они остались стоять вчетвером.
— Блин, мне стало жарко от того, как ты на нее смотрел. — Адити обмахивалась как веером, глядя на него, а затем повернулась к Салем. — Что он вообще ест?
Салем покраснела, и он не сомневался, что она вспомнила его лицо у нее между ног тем утром, когда он разбудил ее от сна.
— Кое-что вкусненькое, — вкрадчиво вставил Каз.
Барон закатил глаза, а Адити скривилась.
— Фу, это уже лишнее. Я не хочу знать.
В течение нескольких минут он позволял разговору течь своим чередом, прежде чем заметил, что Салем притихла рядом с ним. Не то чтобы это было нехарактерно для нее, ведь она всегда была тихой, но больше было похоже на то, что она глубоко задумалась.
— Пенни за твои мысли? — спросил он ее тихим голосом, чтобы никто не мог подслушать.
— Тебе не нужны пенни, — усмехнулась она. — У тебя есть газиллионы.
Он замолчал, позволив ей размышлять и не торопиться. Одной из черт, которые он находил в ней столь привлекательными, – был ее ум, острый интеллект, с которым она исследовала мир, исключительная сосредоточенность ее ума, когда она что-то анализировала. Ее образ мыслей так сильно отличался от его, был более логичным, более рациональным, чем его творческий, эмоциональный подход, что он никогда не уставал представлять, что происходит в ее голове.
Она глубоко вдохнула, словно готовясь к чему-то, а затем подняла голову и встретилась с ним взглядом, наполненным чем-то глубоким, хотя он не мог понять, чем именно, золото ее радужек почти сияло вокруг темных зрачков в лучах заходящего солнца.
— Давай сделаем это.
Каз моргнул, слегка сбитый с толку тем, что она хотела сделать. Должно быть, она прочла замешательство на его лице, потому что шагнула ближе, встала на цыпочки и прильнула всем телом, положила руки на грудь, и подняла к нему лицо, умоляющее и чертовски прекрасное.
Он крепко держал ее.
— Пакт доверия на всю жизнь? Давай сделаем это официально.
Она была готова.
Да пошел он.