5 ЛЕТ СПУСТЯ
Читатель, я вышла за него замуж.
— Шарлотта Бронте, «Джейн Эйр»
САЛЕМ
Салем склонилась над ямой в земле, изучая найденные скелеты. Ей позвонили прошлой ночью и звонок вырвал ее из сна. Обычно всё происходило иначе – она начинала работу утром и заканчивала вечером.
Но этот случай был уникальным и требовал срочности, поэтому она поднялась с постели, к большому неудовольствию своего мужа. Как его это касалось? Если ей нужно было куда-то ехать посреди ночи одной, он обязательно отвозил ее.
В прошлом году произошел инцидент, когда ее машину чуть не угнали, когда она возвращалась с места преступления, и это ее напугало. С тех пор днем с ней был телохранитель, который подвозил ее туда и обратно. А если иногда ей требовалось где-то быть ночью, ее муж вставал вместе с ней и отвозил ее сам.
Несмотря на то, что они были обеспеченными людьми и по-прежнему принадлежали к своему социальному классу, их жизнь была другой. Они жили в красивом старинном особняке с тремя спальнями, который когда-то был домом известного поэта и замужней женщины, с которой он сбежал, чтобы прожить жизнь под новыми именами и с новыми историями. Они оба сразу же влюбились в это место, хотя Каз полностью отремонтировал его, чтобы создать идеальное сочетание рустикального и современного стиля. Он находился всего в часе езды от нового дома ее матери.
Ее мать, которая влюбилась в знатного овдовевшего джентльмена и вышла за него замуж. Салем любила его за то, каким он был и как повлиял на ее мать. Он сделал ее более открытой, понимающей и радостной, чем она видела ее за долгое время. Хотя у него были свои дети, и Салем не была с ними по-настоящему близка, это все равно было хорошо.
А Каз был для ее матери больше сыном, чем Салем дочерью. Селина Салазар практически усыновила Каза, подарив ему любовь и материнскую ласку, которой, по мнению Салем, ему так не хватало всю жизнь. Она знала, что их связывает что-то помимо нее, и была рада этому. Они оба исцелили части друг друга – ее мать наконец-то обрела сына, которого можно любить, а ее муж – мать, которую можно любить.
И, черт возьми, в нем было так много любви, хотя он был невероятно избирателен в том, кому ее дарить. Но ради нее он был готов на все. Она знала это, потому что последний отрезок ее жизни был наполнен доказательствами этого. Но более того, она знала, потому что чувствовала его любовь: он смотрел за ней с той же интенсивностью, брал ее с той же страстью, прикасался к ней с тем же собственничеством. Она чувствовала это по тому, как он менял свой график, чтобы уделить ей время, как он жертвовал сном, чтобы убедиться, что она в безопасности, как он стоял на страже, несмотря на всех полицейских вокруг, чтобы никто и ничто не могло ее побеспокоить.
А в прошлом месяце он устроил ей сюрприз на день рождения и преподнес подарок, от которого она разрыдалась, – крошечное существо с золотистым мехом и биркой на шее, на которой было написано – Джуни. В память о ее единственном друге и якоре в детстве. Потребовалось время, чтобы поток ее эмоций утих, воспоминания нахлынули на нее, пока крошечный щенок слизывал ее слезы и дарил поцелуи.
Салем редко бывала так эмоциональна, что лишний раз доказывало, насколько уязвимой она позволяла себе быть в их доме. А он стоял рядом и записывал ее реакцию на память, улыбаясь и глядя на нее так, что она благодарила все на свете за то, что он появился в ее жизни.
О лучшем она и мечтать не могла.
Шум упавшего на землю предмета вернул ее к реальности.
Будучи консультантом-криминалистом, специализирующимся на «холодных делах», она проводила время вне семьи и друзей в основном с трупами или представителями власти, а также на академических семинарах, поскольку у нее было довольно впечатляющее резюме. Помимо того, что она была выпускницей Мортимера, что само по себе имело вес в мире, в ее активе было более пятидесяти нераскрытых дел, где она обнаружила улики, которые помогли закрыть более половины из них и найти ответы многим семьям. Благодаря репутации холодного, аналитичного судебного эксперта ее услуги пользовались большим спросом.
Ей пришлось научиться балансировать между работой и браком. Они с Казом поженились четыре года назад, на свадьбе присутствовали только близкие родственники и друзья, всего девять гостей. С тех пор Каз стал эксклюзивным художником и стал активнее участвовать в деятельности группы, в которой состоял вместе с Бароном и Джейкобом. Они проводили ежемесячные встречи и собрания, планируя неизвестно что. Хотя он много рассказывал Салем о группе, она знала, что некоторые вещи он держит в секрете и, вероятно, всегда будет держать ради ее собственной безопасности, и чтобы уберечь ее от их прицела.
Она оглянулась на него – он стоял, прислонившись к машине, припаркованной прямо у желтой ленты, обозначавшей закрытую для гражданских территорию на берегу реки, хотя она сомневалась, что кто-то мог забрести сюда.
На нем были обычная толстовка и джинсы, которые он надел в последнюю минуту, его волосы были короткими, по крайней мере по бокам, и длинными на макушке, а лицо было мрачным, когда он рассматривал людей, работающих над сбором улик так поздно.
— Думаешь, это связано, Салем?
Рид, ведущий полицейский, работавший в отделе по расследованию «холодных дел», и ее основной контакт, вернул ее внимание к скелетам. Это дело было уникальным, нераскрытым, и внезапно стало горячим из-за похожих убийств, произошедших спустя три десятилетия. Они не могли с уверенностью сказать, тот же ли это преступник или подражатель, но недавние смерти сделали это дело первоочередным.
— Сейчас трудно сказать, — сказала она, используя фонарик, который держала в затянутой в перчатку руке, чтобы рассмотреть отметины на черепе, сломанные кости, изменение цвета кожи. — Чтобы быть уверенной, мне нужно посмотреть отчеты лабораторий.
Рид провел рукой по лицу.
— Но?
— Но, на первый взгляд, я бы сказала, что характер травм схож.
Мужчина устало вздохнул. Взвизгнули шины и фары на долю секунды осветили местность. Салем оглянулась и увидела, что из машины выходит съемочная группа. Пресса слетелась, как стервятники.
— Черт. Становится всё хуже и хуже.
Салем была вынуждена согласиться.
— Я всё пришлю, — сказал Рид, выпрямляясь, и Салем сделала то же. — Пожалуйста, Салем, дай мне что-нибудь.