Высокий шепот Мелиссы, почти визг, заставил Салем повернуться и посмотреть на девушку, которая покраснела до корней волос, когда ее глаза остановились на ком-то. Адити тихо присвистнула, и Салем проследила за их взглядами, чтобы понять, что вызвало такую реакцию у двух, казалось бы, уравновешенных девушек.
Он.
Каз.
После целых десяти дней, в течение которых его нигде не было видно, она наслаждалась им издалека. Он стоял к ним спиной, и она жалела, что не может разглядеть его лицо. А ей так хотелось. Она хотела увидеть, как он выглядит на свету, не придумала ли она его. Насколько ей было известно, он был обыкновенным, и, возможно, освещение сделало его привлекательным.
Впрочем, это ничего бы не изменило. Ее внутренние реакции были вызваны не его внешностью.
— Вот это красавчик, — тихо воскликнула Адити, ее голос был полон женского восхищения.
С того места, где они стояли, она тоже могла его оценить. Он был одним из самых высоких парней на поляне, его спина в потертой кожаной куртке была широкой и мускулистой, темные волосы были распущены и мягкими волнами спускались почти до плеч, когда он проводил по ним своими татуированными пальцами. Он присоединился к группе парней, за которыми она наблюдала раньше, и каким-то образом вписался в нее. Во всех них чувствовалось что-то особенное, что-то тревожное. А с ним добавилась еще и опасность, которая таилась в тени и только ждала света, чтобы быть обнаруженной.
— Кто он? — Она услышала, как Адити задала вопрос, который не давал ей покоя несколько дней до начала занятий, с той ночи на пляже.
— Это Казимир Ван-дер-Ваал, — ответила Мелисса, и Салем моргнула.
Казимир.
Это было полное имя.
Ван-дер-Ваал.
Конечно, его должны были так звать.
Его имя символизировало силу, существующую во Вселенной между атомами, которая становится сильнее, когда они сближаются, и слабее, когда они расходятся.
— Черт, это тот парень, о котором все говорят? — спросила Адити, ее тон был удивленным.
Салем переводила взгляд с одной на другую, недоумевая, о чем они. Неужели она что-то пропустила? Почему все говорили о нем?
— Да, — подтвердила Мелисса. — Это он.
— Подожди, что я пропустила? — Салем позволила своему замешательству просочиться в ее голос.
Адити посмотрела на нее.
— Ну, он аспирант, специализируется на каком-то особом виде живописи.
Она нахмурилась.
— Но он ассистент в моем классе по психологии.
— Это самое смешное, — добавила Мелисса. — Он просто появился в прошлом году из ниоткуда. И стал ассистентом доктора Мерлина, когда на эту должность претендовало так много студентов, можете себе представить.
Заинтригованная Салем жестом попросила ее продолжать.
— Некоторые говорят, что его семья потянула за ниточки, что у них есть какие-то личные отношения с доктором Мерлином. Другие говорят, что он кого-то убил и попал в тюрьму, где и сделал все эти татуировки. Еще говорят, что он какой-то шпион с тайной личностью или что-то в этом роде. В том-то и дело. Никто ничего о нем не знает. Но как бы то ни было, он просто появился и взял Школу искусств штурмом.
Салем поразило, что она делала именно то, что делают люди, – обсуждала кого-то за его спиной, основываясь на слухах. Но она не могла заставить себя остановиться.
Адити выплеснула свой напиток в огонь.
— Ходят слухи, что две его картины были тайно проданы на аукционе несколько месяцев назад за миллионы. Я никогда не видела его работ лично.
— И я тоже, — подхватила Мелисса. — Он скрывает свои работы, говорят, что только его куратор и некоторые преподаватели видели их. И они говорят, что он необычайно талантлив.
Адити кивнула.
— Все ждут его финального проекта перед выпуском, поскольку он будет представлен публике. Каз Ван-дер-Ваал – это следующее большое событие, Салем.
Художник-психопат.
Салем посмотрела на его затылок, ее вечное любопытство еще больше разгорелось от всего, что она узнала о нем.
Мелисса мечтательно вздохнула.
— Мы здесь всего несколько дней, а он уже стал своего рода легендой в Школе искусств. Профессора клянутся, что уже много лет не видели никого с таким талантом. Но он немного… не в себе, если выражаться вежливо.
Салем и сама так считала, судя по тому, что ей довелось увидеть. И все же она спросила:
— Не в себе?
Мелисса поморщилась.
— Ну, я не могу сказать точно, но вокруг него ходит столько слухов. Этому способствует то, что он очень скрытен. Всегда общается с этими парнями, а они все… немного странные, но крутые в своих областях. Слухи ходят самые разные: от группового мышления до тайных обществ, культов и прочего.
— Тайные общества?
— Да, один из слухов гласит, что он продал свою душу какому-то культу, и они заставляют его… делать разные вещи.
Салем замерла, ее внимание было сосредоточено на разговоре, а сердце начало колотиться в груди, когда смутное воспоминание о чем-то промелькнуло у нее голове.
Они заставляют меня делать это.
— Это дико, — рассмеялась Адити. — Как будто в кампусе может существовать какая-то тайная группа, заключающая фаустовские сделки со студентами, а мы об этом не знаем. Сплетни распространяются здесь быстрее света.
Мелисса присоединилась к смеху, а Салем заставила себя улыбнуться, но по позвоночнику пробежала дрожь, когда ее взгляд остановился на его спине. Если бы она знала его, то, возможно, спросила бы о слухах. Она не знала, насколько они правдивы, но знала, что он замешан в чем-то сомнительном.
Порыв ветра заставил огонь зареветь. Несколько парней захлопали. Девушка справа от нее взвизгнула, а затем захихикала.
И тут, словно привлеченный этим звуком, Каз повернулся в ту сторону, нахмурился, его глаза просканировали толпу и скользнули мимо нее, а затем внезапно вернулись обратно, и их взгляды встретились.
Он был слишком далеко, чтобы она могла разобрать цвет его глаз, но взгляд казался тяжелым. Напряженным.
Огонь вспыхнул между ними, закрыв часть его лица, и с ревом устремился вверх, а затем опустился вниз, снова открыв его.
И всё совпало. Его лицо соответствовало его голосу, его фигуре, его интенсивности. Память не подвела ее. Освещение было ни при чем.
Та же острая линия челюсти, выразительные темные брови, светлые глаза, в которых мерцал огонь, а отражение огня придавало им зловещий вид.