Когда она уютно устроилась в его теплых, сонных объятиях, ее нос горел, глаза были влажными, грудь болела, она почувствовала вкус ласки, почувствовала, каково это, почувствовала всё. Она чувствовала себя защищенной от всего мира, людей и даже от самой себя.
И она хотела этого.
На нее нахлынуло осознание. Если не с ним, то с кем-то другим, но теперь, когда она попробовала, ей хотелось испытывать это всю оставшуюся жизнь.
Салем посмотрела на его спящую фигуру, испытывая странную благодарность к нему и что-то еще, что-то, что расцвело в холодной зимней стране ее сердца, когда она нашла его рядом.
Он не оставил ее одну.
Возможно, она больше ничего о нем не знала, но одно знала точно – он не оставил ее одну, когда у него были на то все причины, и на данный момент этого было достаточно.
ГЛАВА 22
Не следует считать любовь вечной;
надо понимать, что это человеческое чувство.
— Симона де Бовуар,
Дневник студентки философского факультета: Том 1, 1926-27 гг.
САЛЕМ
Проснувшись в следующий раз, она почувствовала себя более отдохнувшей, чем когда-либо за долгое время.
Она зевнула, оглядела свою маленькую комнату и увидела, что за окном сгущаются сумерки, солнечный свет исчезает с наступлением темноты. Она проспала весь день. Хорошо, что были выходные.
Чувствуя себя разбитой, она тихонько встала с кровати и увидела, что Каз всё еще мирно спит, повернувшись к ней спиной, а на ней красуется массивный череп с множеством традиционных рисунков. Всё его тело было произведением искусства, которое она хотела, не торопясь, обвести пальцами.
Оставив его дремать, она на цыпочках направилась в ванную, по пути прихватив свежую одежду. Раздевшись, она встала перед зеркалом и оглядела себя.
На шее красовался засос, которого она даже не почувствовала в тумане своего страстного желания. Губы были припухшими, как и глаза. Лицо выглядело опухшим, а по щеке вертикально спускалась складка от подушки. Ее волосы, которые она никогда не оставляла распущенными во время сна, лежали вокруг лица огромным беспорядочным облаком, а локоны были похожи на змей. Может, поэтому он называл ее маленькой гадюкой? Из-за ее кудрей?
Покачав головой, она сняла свои контактные линзы и почистила зубы. После этого она включила холодную воду, которую предпочитала, и шагнула в душ, позволяя воде залить волосы, лицо и все тело.
Не прошло и нескольких секунд, как волосы у нее на затылке встали дыбом.
Она повернула голову и увидела Каза без рубашки, но в джинсах, стоящего в маленькой ванной комнате, которая от его присутствия стала казаться еще меньше, прислонившегося к стойке, скрестившего руки на груди и наблюдающего за ней.
Салем отвернулась и, зная, как он одержим ее волосами, взяла в руки шампунь. Аромат хвои и цветов заполнил крошечное пространство, и она налила немного средства на ладонь, не забывая, что он наблюдает за ней. Не торопясь, она вмассировала шампунь в кожу головы, позволяя ритуалу расслабить ее. Несколько минут ушло на то, чтобы вымыть волосы и нанести на них кондиционер, а он всё это время оставался в той же позе, наблюдая за своим личным шоу.
Наконец она обернула полотенце вокруг волос, а другое – вокруг тела и вышла, почти вторгаясь в его личное пространство в этой крошечной ванной. Он не подвинулся, просто притянул ее к себе, и его серые глаза впились в ее умытое лицо.
— Ты можешь поставить богов на колени, ты знаешь это? — тихо прошептал он, сжимая ее бедра, а затем его руки переместились к уголкам ее глаз, обводя их, как он уже делал. — Один взгляд этих глаз в былые времена мог толкнуть мужчин на убийство. И до сих пор может.
Салем склонила голову набок.
— А тебя он бы толкнул на убийство?
Он притянул ее ближе.
— О, маленькая гадюка. Это толкнет меня дальше.
— Что дальше убийства?
— Проклятие.
Салем посмотрела на него глазами, которые он так любил.
— Ты не ушел.
— Ты не хотела, чтобы я уходил, — просто ответил он, и Салем почувствовала удивление. Как он мог это знать, когда она сама не знала?
Он потрепал ее по голове.
— Я владею твоим маленьким прелестным умом, Салем. Я знаю ход твоих мыслей. Как ты думаешь, почему я так часто провоцировал тебя во время занятий?
Чтобы узнать, как она реагирует и что ответит. Он всегда так поступал с ней – придирался, заставлял реагировать больше, чем кого-либо другого, и Мерлин никогда его не останавливал. Для кого-то другого это выглядело так, будто он издевался, создавал какое-то соперничество, но теперь она понимала, что он делал. Он изучал ее образ мыслей и поведение.
Проклятье.
Но, говоря о занятиях, он напомнил ей о Мерлине и обо всём остальном, что произошло.
В доказательство того, что он действительно знал, как работает ее мозг, он понял ее незаданный вопрос.